Непрекрасная Элена - страница 41

Скрипнула входная дверь. Просквозил ночной ветерок – и унес мои мысли.

– Лара, вы не спите? В зале совета большой прием, кое-кто попросил за вас, ваш отец не возражает, если… – начал с порога помощник третьего хранителя. Не хочу думать, на чьей он стороне.

Он начал говорить на ходу, и сказанных слов как раз хватило, чтобы миновать коридор, заглянуть в палату… и подавиться продолжением фразы. Я обернулась сразу. Хотела увидеть его первую реакцию – и это был шок. Мне полегчало. Такое выражение лица не подделать.

– Лоло вечером попросила подежурить за неё, – громко сказала я, голос послушался, не сорвался в писк. – Я охотно согласилась.

– Что ты?.. Н-нет… – пролепетал прибывший.

– Маю было очень больно, – сразу продолжила я. – Уцелей у нас кислородные подушки, имело бы смысл поддерживать жизнь. Он много раз просил прекратить эту пытку.

– Элена, ты давно на профилировании, ты еще не врач, но у тебя талант… Ты в группе лучших. Тебе ли не знать, врач не мож… – в помощнике вдруг проснулась говорливость, обычная для наставников. Он начал длинную фразу, будто урок читал. Проглотил окончание, резко смолк. Продолжил иным тоном. – Я не верю вам. Что здесь произошло?

– Я приняла решение. Как видите, я не ушла, исполнив замысел, не попыталась скрыться. Я не намерена прятаться от ответственности за то, что сделала. Я убеждена, что поступила верно.

Он очень долго смотрел на меня. Затем прощупал пульс на остывшем запястье Матвея – точно, как я недавно. Кивнул. Подошел, отобрал у меня скальпель. Налег плечом на стену и уставился в окно, полуотвернувшись.

– Не понимаю. Вы могли сказать, что имел место срыв, аффект… Что пациент сам добрался до скальпеля. Наконец, что всё было ненамеренно… Только я слышал признание. Вы молоды и вряд ли понимаете, чем закончится то, что вы начали прямо теперь своими словами.

– Я понимаю. Я не откажусь ни от одного слова.

– Что ж…

Он не стал договаривать. Вышел в темный коридор, спотыкаясь и шипя, принялся щупать стену, искать дверь. Ночь набросила на город туманную марлю и принялась цедить сыворотку лунного света – по капельке. Помощник хранителя наконец нашел вход в соседнюю комнату, и теперь на ощупь пробовал обнаружить сигнальный свисток.

Я сидела и смотрела на Матвея – воскового, зеленоватого… словно он утоп в лунной сыворотке. Меня бил озноб, но я старалась справиться, я обязана вернуть полноту самоконтроля. Вот только – не получается пока… Безумие накатывает волнами, впитывается в колючий песок души. Сейчас начну хохотать: я тоже утопла! Необратимо. Даже Юргенам не выудить меня из ловушки, даже им не изменить приговора.

Свисток просипел тускло, неуверенно. Окреп, сообщил всем о беде. И скоро от главного здания, где располагаются совет первых лиц Пуша и приемная архива, к нам стали приближаться огни, голоса…

Юрген-старший показался нескоро. Меня успели три раза допросить, сопроводили в приемную архива и там, консилиумом из пяти самых толковых психологов, попытались уличить во лжи и отговорить от глупости. Хором, еще до осмотра, твердили, что у меня аффект. Ну да, пусть диагностируют. С кем связались? Пульс я настроила на шестьдесят, руки у меня теплые, реакции в норме… Интересный такой аффект, похожий на издевательство. По сути так и есть. Откуда им знать, что я могу симулировать почти любые симптомы? Откуда им знать, если я вру с тех пор, как осознала меру своего отличия от окружающих?

Честно признаюсь хотя бы себе, хотя бы молча: хуже всего было получать травмы. Если кто-то из взрослых видел, как я пострадала, синяки и даже открытые раны приходилось восстанавливать перед каждым осмотром. Дней по десять… Я «зеро», мне можно быстро лечиться. Быстро, но не в один же час или день! Я резала и била себя раз за разом. Сперва было тошно и темно в глазах, после лишь противно. Я почти привыкла себя травмировать. Такого поведения требовал мой главный страх. Десять лет он наказывал и дрессировал меня. Сперва я врала рефлекторно, но лет с восьми стала делать это системно. Сейчас мне семнадцать. Я уже не помню, каковы мои настоящие реакции. Я привыкла имитировать нормальность и делаю это постоянно.