Нервы планеты - страница 16

— Вы можете ненавидеть русских или китайцев также, как они вас. Но, согласитесь, для Земли всё равно, кто издевается над ней. А вы тоже внесли свою лепту! Конрад Лоренц сказал, что, если причинить боль организму, это обязательно вызовет у него обратную агрессию, и она будет направлена на любой попадающийся рядом предмет.

— Сэр, философствовать при таком экстриме смешно!

— Разумеется, Кингсдолл! Но это положение имеет прямое отношение к нашим делам. Свечение в воде вызывают особый вид древних бактерий. Если моя теория верна, они являются аналогом нервных волокон планеты, которые протянулись в океане на сотни миль. Благодаря электроимпульсам колонии микроорганизмов передают информацию друг другу, в том числе об опасности. А знаете, какова главная аксиома для живой материи? Спасти себя! Видимо, вместе взятые существа вырабатывают мощный ток, и возникло сильнейшее электромагнитное поле. Им просто больно от того, что мы совершили! Поле, в свою очередь, напрямую воздействовало на вулкан — не зря из его глотки рвутся языки молний.

— Весьма сомнительно.

— Сомнительно? Думаете, можно постоянно третировать природу, не опасаясь, что у неё не выдержат нервы? Если — чёрт возьми! — через ваши гениталии, — воскликнул в порыве Остроумов, — пропустить электроток, как вы отреагируете?

Кингсдолл заколебался: «В словах этого полусумасшедшего проскальзывает доля правды». Приняв решение, он бросил:

— Надо срочно сниматься с якоря.

Внезапно вдалеке от крейсера послышался дичайший треск, будто порвали гигантскую материю. Спустя несколько секунд, раздался сильнейший удар по левому борту, как если бы в него стукнул кулаком колосс. Кровавое зарево проникло через иллюминатор каюты, и от чудовищного грохота стало ясно, что взорвался вулкан.

— Very late! — мрачно процедил по-английски Остроумов. — Runt will never run away from Giant.[5] Не сто́ит делать выбор, когда мы уже сделали его, — добавил он по-русски.

Кингсдолл побелел и мигом исчез в проёме двери.

Остроумов обмер, глянув в иллюминатор. На фоне вечернего неба отчётливо выделялся абрис вулкана с оранжево-жёлтым ореолом. Из боковых стенок кратера взметались снопы иглоподобного огня, и медленно, будто в замедленной съёмке, падали во тьму раскалённые ошмётки лавы. А ещё выше рос и рос султан белесо-голубого дыма, достигнув уже не менее трёхсот метров.

«Пожалуй, мне тоже пора на выход…» — безнадёжно съюморил учёный. Его горло напрочь пересохло. Он выскочил из каюты и совершенно интуитивно помчался вверх по железным переходам и лестницам.

Спустя три минуты Остроумов очутился на полубаке. В нос ударил горячий серный смрад. Кругом ошалело метались матросы. От страха они совсем потеряли разум, не реагируя на истеричные команды отдельных офицеров. Дышать было практически невозможно, и профессор неосознанно полез в карман брюк, откуда достал носовой платок, быстро прижал его к лицу. В висках вместе с пульсирующей кровью билась удручающая мысль: «Почти как в кино: наша миссия невыполнима».

В это мгновение люди ощутили, как «Саратога» с потусторонним стоном приподнялась, как на горбу исполинского зверя. Затем всё также ощутили, будто — нет, не земля! — океан стал уходить из-под ног… Судно падало в водную яму. Со всех сторон послышались вопли отчаяния и глухой стук тел о металл. Крейсер всё больше оседал вниз и вдруг стукнулся днищем о землю! Все, ещё крепко стоявшие, рухнули на палубу.

Расширенными от ужаса глазами учёный увидел, как совсем недалеко на сигнальной рее повис Кингсдолл — она проткнула его насквозь; видимо, при падении он напоролся на стеньгу. Кровь из его раны лилась широким ручьём, и человек в последнем издыхании хватал воздух ртом.

Невероятно, но корабль опустился на морское дно! Ещё пять минут назад здесь простиралась вода высотой не менее шестидесяти футов. Океан отступил перед поднявшейся земной волной, и развернулось фантасмагорическое явление: копошащиеся в темноте морские обитатели, шлёпающиеся рыба, сгустки водорослей…

Спустя минут десять начался быстрый прилив, и судно зашевелилось. У всех мелькнула надежда, что крейсер вот-вот закачается на волнах. И тогда спасение будет близко!