Неспортивная история - страница 11
— Илью Семеновича-то? На кубок Европы в Испанию ездили. У него там как раз гастроль. Жили в одной гостинице.
Шлепаков головой мотнул, еще вопросик бросил:
— Слушай-ка, а ты со многими вот так… живьем, на «ты» и за руку?
— Есть немного, — усмехаюсь.
— Ну-ну, — одобряет Шлепаков. — Тут Халява болтал, у тебя дома медали, кубки… Библиотека приличная…
— В гости, что ли, напрашиваешься?
— Да нет, — смеется, — я в том смысле, если есть что-нибудь интересное почитать…
Подходим к школьному крыльцу.
— Федюня, — протягиваю руку за своей сумкой, которую Халиков на плече тащит.
Халява сумку мне передает, я ее неловко подхватываю, и сумочка моя на землю — шлеп! А из сумки — тетрадки, учебники…
Федюня было дернулся, чтобы все это подобрать, я его незаметно удержала за руку. А Шлепакова, наоборот, удерживать не стала. Тот манатки мои кинулся в сумку запихивать. На одно колено опустился, потом и на другое. Стоит на коленях, протягивает мне сумку, говорит:
— Только ручка, видишь, раскололась…
— Спасибо, Вовик, — смотрю на него сверху, забираю сумку, расколотую ручку в сторону выкидываю. — Заходи как-нибудь, книжки посмотришь. Я же не знаю, что тебя конкретно интересует.
И пока Шлепаков поднимался, пока снег с коленок отряхивал, мы с Халиковым вверх по ступенькам, в школу потопали…
…Вхожу в туалет к умывальнику — пальцы пастой перепачканы от ручки той, что раскололась. Отмыть надо. Слышу из-за двери приоткрытой:
— Да эта ваша Серебрякова просто из кожи вон лезет, чтобы хоть как-нибудь выпендриться!
Голос больно знакомый. Кажется, Маша-Марина выступает. Точно! Шептунова возражает ей:
— Да ну, Маска, ты вообсе… Нормальная она баба.
— Завидуешь ты ей, Шитикова, и все тут… — еще чей-то голос.
— Я? Чему?
Оставляю умывальник в покое, подхожу к дверям поближе. Все-таки интересно иногда про себя послушать.
— Чемпионка, чемпионка!.. — продолжает Шитикова. — Да она от того и выпендривается, что теперь — ноль без палочки. Вытурили ее из гимнастики, и что осталось-то? Вы посмотрите хорошенько- ни рожи, ни кожи! Ходит какой-то коробок плоский на двух спичках. Плечи — во! Все остальное — во!.. Полумальчик, полу…
Договорить она не успела. Потому что больше я слушать не могла, распахнула дверь.
Маша-Марина, как меня увидела, тут же заткнулась. Девки по моему лицу тоже поняли, что кое-что я успела услышать. Впрочем, Марина Шитикова от испуга довольно быстро оправилась. Вставляет в рот сигарету незажженную, говорит Шептуновой:
— Лид, дай спичечку…
Иду медленно к Маше-Марине, гляжу на нее в упор. Девочки — по стеночкам, мне дорогу уступают.
Шитикова чует, от конфликта не уйти. Собрала все силы, уставилась на меня. Сигарета во рту, взгляд наглый, насмешливый:
— Ну?
Вынимаю у нее сигарету изо рта, растираю пальцами.
— Курить — вредно.
— Ты, оказывается, еще и хамка?
Посмотрела я на пальцы свои перепачканные, на красивое Машино лицо… И сверху вниз, ото лба до подбородка, ее по морде — шасть! Мазнула только, не ударила! Но тут у Маришки, видно, нервы израсходовались. Как завизжит страшным голосом, как напролом из туалета двинет!..
А я — за ней. «Догоню — убью», — думала тогда…
Несемся по школьному коридору. Огибаем по мере возможности попадающихся на пути пионеров и школьников. Правда, одного-двух все-таки приходится уронить.
— Леша!.. — Марина за спину Панова прячется.
Тот, как всегда, в стороне, один. Учебник химии захлопнул, встал у меня на пути.
— Тебе чего? — спрашивает.
Стою перед ним, молчу. Тут же рядом возникает пятиэтажный и Халиков.
— Чё такое? — интересуется пятиэтажный и кивает на Панова. — Этот, что ли, заводится? Ты чего, Панов?
Гляжу, Леша правую руку из кармана вынимает. Маша-Марина из-за спины его выглядывает, перепуганная, через всю рожу синяя полоса.
— Не надо, Леш… Тебе нельзя… А они нарочно…
— Стоп! Спокойно, мальчики! — останавливаю порыв моих «телохранителей». — Это мое дело. Сама разберусь… Отдыхай, Шурик.
Жду, пока пятиэтажный и Халиков отчалят, потом еще раз смотрю на Панова, поворачиваюсь и иду по коридору назад, к туалету.
Урок химии. Лабораторная. На столе у каждого пробирки, спиртовки, растворы…