Нет святых в аду - страница 38

Потом он предложит полицейским проводить их туда, где зарыты деньги. Возможно, они клюнут на его удочку, хотя бы для того, чтобы заставить замолчать журналистов и избавиться от жалоб и надоеданий Джека Хелла!

Пока они достигнут места, которое он выбрал для несуществующего клада, настанет ночь. Хенсон знал, что он принял опасное решение. Если полицейские откажутся пойти с ним, они просто-напросто воспользуются его признанием и отправят на электрический стул.

А если согласятся, он будет все время под угрозой дюжины направленных на него пистолетов. И когда он постарается ускользнуть от них, то подвергнет опасности свою жизнь. Но там появится хотя бы шанс, тогда как, сидя в камере, он не имел ни малейшей надежды на спасение.

По мнению официального адвоката, Хенсона наверняка приговорят к смертной казни за убийство Ольги. А если апелляция отвергнет это обвинение, его немедленно начнут судить за убийство Тома Коннорса и отправят на каторжные работы. В любом случае он останется в руках полиции, ожидая наказания за убийство. Не говоря уже о краже.

Его план выглядел очень рискованным, почти безнадежным, но он был единственной возможностью попытаться бежать.

Хенсону очень хотелось увидеть Ванду, чтобы попросить у нее прощения. Он даже не думал о физической близости с ней. Он мечтал лишь обнять ее, поцеловать в закрытые глаза и рассказать, как она ему дорога. Воспоминание о проведенных с нею трех неделях останется самым счастливым воспоминанием в его жизни. 

Мизансцена напоминала Хенсону кабинет капитана Ферри в Ларедо. Здесь тоже толпилось множество полицейских в форме и в гражданской одежде, но комната все равно казалась просторнее. Она была хорошо проветрена, а пол покрывал толстый ковер. Кроме того, здесь отсутствовала Ванда. А он позволил себе надеяться, что ее приведут и она поймет его намерения.

Адвокат сделал для него очень мало. Вернее, не сделал ничего. Но теперь, когда его клиент собирался во всем сознаться, у «зеленого» адвоката наворачивались слезы на. глаза при мысли о том, что блестящая публикация его персональной защиты полетит прахом.

Официальный стенографист держался, как непререкаемый авторитет. Признание Хенсона в убийстве Коннорса он напечатал и перепечатал в мгновение ока. Когда Хенсон перечитал и подписал свое , заявление, они перешли к убийству Ольги.

— Вы делаете, свои признания добровольно, без всякого принуждения и не рассчитывая на снисхождение или помилование? — спросил стенографист.

— Совершенно добровольно,— ответил Хенсон.

Стенографист протянул ему ручку.

— Подпишите вот здесь, пожалуйста. Нет, пониже, как на первом листе.

Хенсон твердой рукой поставил на бумаге подпись, и полдюжины газетчиков сфотографировали его для прессы.

Начальник уголовной бригады, комиссар Деволт, взял документ и прочитал его. Он плохо скрывал свою радость, и удовлетворенная улыбка блуждала по его губам, пока он перекидывал из одного угла рта в другой толстую сигару за пятьдесят центов.

— Что это с вами стряслось, Хенсон? Что у вас с головой?

— О чем вы?

— Мы ухлопали кучу времени, допрашивая вас, мы все испробовали, даже разрешили передать вам курево, и ничего не достигли. И вот внезапно, одним махом вы признаетесь во всем!

Хенсон заранее приготовил ответ:

— Предположим, я убедился, что меня все равно осудят. И, поскольку я очень привязан к мисс Галь, мне не хочется, чтобы ее и дальше задерживали как возможную соучастницу преступлений.

— Она не знала, что вы собираетесь убить Коннорса?

— Совершенно не знала. Я сказал, что отвезу его в парк Линкольна.

— Почему вы его застрелили?

— Я уже объяснял, господин комиссар. Я не сомневался, что он очень опасный тип, и боялся, как бы он, вернувшись, не стал докучать ей.

— Итак, бросив его в кусты, вы трижды выстрелили ему в грудь?

— Да.

— А ваша жена? Мисс Галь знала, что вы намереваетесь ее прикончить?

Хенсон всплеснул руками.

— Откуда? Я сам не знал об этом, пока Ольга не застигла меня за укладкой чемодана и не стала упрекать, что я собираюсь бежать с другой женщиной. С учетом того, что я уже сделал, и того, что собирался сделать, мне только и оставалось убить ее и организовать все так, чтобы подозрение пало на какого-нибудь садиста.