Нетерпение мысли, или Исторический портрет радикальной русской интеллигенции - страница 24

Казалось бы, чем крупнее страна, чем богаче она природ-ными ресурсами, тем легче ей развиваться. Исторический опыт становления России показывает, что все как раз наоборот. И, вероятно, не сами по себе гигантские размеры страны и даже не тоталитарная монархическая власть тому виной, а то, что процессы, определяющие устойчивость и оптимальное развитие российской государственной системы, постоянно шли с разными скоростями, что вынуждало силовыми методами «ускорять» одни процессы и теми же насильственными приемами приглушать другие.

В истории России не было такого периода, чтобы политическая, экономическая и социальная системы функционировали согласованно. К тому же темпы разрастания территории всегда опережали процессы внутреннего саморазвития страны и неизбежно приводили не к укреплению государства, а к потере внутренней устойчивости. Россия гордилась своими габаритами и одновременно боялась их.

Даже поверхностный анализ исторического прошлого России неоспоримо доказывает, что российская государственность относительно спокойно могла существовать только в «замороженном состоянии», т.е. во время правления жестких и требовательных государей. Как только страною правил «либеральный монарх» государственность начинала «оттаивать», и наступало время, которое интеллигенция называла «оттепелью», а историки – «хлябью». Одним словом, в России наступали «смутные времена» и все управленческие системы были вынуждены функционировать в конвульсивном режиме. В такие периоды российский обыватель начинал нервничать, он становился возбудимым, и его легко было спровоцировать на лихие дела. Интеллигенция же вообще впадала в затяжную истерику [86].

Подобных периодов в истории России было множество. Не будет, вероятно, большой натяжкой, если и переживаемое нами время мы отнесем к подобной исторической хляби. Лучше бы, конечно, нам ошибиться, ибо за хлябью неотвратимо последует заморозок, а о нем легко рассуждать задним числом, жить же в такие годы очень даже непросто.

Хотелось бы, хотя это и противоречит всем традициям российской истории, чтобы нынешняя попытка построения у нас демократического общества наконец-то удалась. В противном случае население России, хотя эта страна со времен Екатерины II и причисляет себя к европейской цивилизации, так и не прочувствует, что же означает жить в условиях свободы и законности.

На протяжении многих веков Россия жила в постоянном напряжении: извне ей грозили то татары, то литовцы, то поляки, и она была вынуждена расходовать на содержание войска почти все свои ресурсы. Основная производительная сила страны – крестьяне стали рабами государства, и оно, получив неисчерпаемый источник для пополнения войска, одновременно создало себе дополнительный, уже внутренний очаг постоянной напряженности. Нужны были силы, чтобы держать в узде свой собственный народ. Во времена правления Ивана Грозного (XVI век) такая сила была найдена. Это «государев страх». Именно он стал впоследствии основным механизмом всех крутых новаций, он помог патриарху Никону в XVII веке и Петру Великому в XVIII веке. Живет он в потайных уголках загадочной русской души по сию пору.

Можно приводить еще множество чисто российских факторов, как бы предопределивших специфический характер русской истории. Это и малое число городов, разделенных почти незаселенным пространством, и многочисленные «национальные территории», постепенно превращенные в резервации, и концентрация культуры, а затем и науки всего в нескольких крупных центрах, что привело к резкой поляризации уровня культурной зрелости народа, и многое другое.

Андрей Белый в 1908 г. так зарифмовал свою боль:

Никто, разумеется, не виноват в тяжкой российской истории. Перед историей, кстати, никто и не может быть повинен, если вслед за Пушкиным все же считать, что история страны – от Бога. Все, следовательно, шло так, как предначертано. Все потрясения, исторические катаклизмы, даже общенациональные трагедии, одним словом все, что люди расхлебывают своей жизнью, – не более чем искупление грехов прошлых поколений. Грехи же затираются только временем, т.е. все той же историей. Поэтому единственное, что требуется от человека, это осознать смысл своего прихода в этот мир и жить без стенаний и ропота.