Нетронутые снега - страница 10

— Как сказал? Зовут Иван, а кличут Выгодой? Очень оригинально, очень оригинально. Мистер Выгода! — смеясь, говорил Джемс.

Рассказав о себе все, Выгода стал просить Джемса взять его с собой, когда они будут возвращаться на родину. Американец сразу, же согласился. О! Он хорошо понимает, что значит встретиться со своим родным братом. У него тоже есть брат, и очень хороший человек, который не один раз помогал людям, попавшим в беду. Конечно, он возьмет с собой русского, это ему ровным счетом ничего не стоит. А пока тот пусть спокойно работает на богатой золотой россыпи и добывает больше золота.

— Спасибо вам, душевное спасибо. Утешили душу, утешили. Благодарствую, благодарствую, — твердил растроганный приискатель.

— Возьмем. Если твой брат сбежал от большевиков в Америку, то и тебе здесь делать нечего.

Карты в руках Дика изогнулись, щелкнули и как будто рассыпались, но в то же мгновение он их крепко сжал между пальцами.

— Возьмем. Как поедем отсюда, так и возьмем. В Америке места и тебе хватит. А пока работай спокойно и добывай… Америка золото любит. И ты, имея эту крупку дьявола, сможешь там начать свое дело, — подтвердил и Дик.

— Очень благодарствую, очень благодарствую.

— Ты вот так работай, — продолжал Дик. — Вот видишь карту? Раз — и ее уже нет. Она — в кармане. Вот так и ты делай, когда будешь золото отмывать. Раз — и золото все в твоем кармане, а твои помощники останутся при пиковом интересе, и никто не заметит.

Выгода смотрел и улыбался, как ловко Дик показывал фокус.

В этот вечер Выгода счастливым возвращался в свое зимовье. Мало выпало дней на долю Выгоды, когда он чувствовал себя счастливым, а если и были такие, то так давно, что он уже о них плохо помнил. Они, казалось, потерялись в тумане воспоминаний.

Приискатель неторопливо, вперевалку, шел и улыбался своим мыслям. Приятно похрустывал снег под лыжами.

Вечер был тихий. Солнце уже лежало в седловине гор. Не пройдет и пяти минут — оно спрячется за ломаной чертой горизонта. И только Выгода свернул в сторону, из-за молодых порослей лиственника к нему, слева, подкатили якут-охотник Данила Кузьмич и девушка.

У охотника за спиной болтались два связанных зайца. Девушка, одетая в легкую куртку якутского покроя, отличалась стройностью и своеобразной красотой. Из-под легкой и теплой шапочки, сшитой из нежных шкурок горностая, выбились черные густые волосы. Щеки нарумянены морозом. На длинных ресницах серебристый иней. Кажется, что эта девочка сошла со страниц какой-то северной сказки.

— Драстуй! — поприветствовал охотник.

— Здорово были! — весело ответил Выгода.

— Я тебя пошто не знаю? Ты, наверное, недавно пришел? — рассматривая приискателя, спрашивал Данила Кузьмич.

— Точно. С добычей, значит. Американцам зайчишек несешь?

— Нет, моя нога совсем к ним не ходит, — ответил охотник.

— Почему? — удивился Выгода. — Они, вроде, люди добрые.

— Ты не знаешь. Они недобрые. Я не люблю их совсем.

— Но ты бывал у них?

— Бывал. Учил я их капканы ставить, долго учил, все рассказывал, а потом они у меня лисицу украли. Совсем плохие люди. Чистые воры, — с возмущением говорил Данила Кузьмич.

— А может быть, это не они украли?

Охотник засмеялся.

— Я знаю, какой след делает их лыжа. Как не они! Они.

Девушка стояла молча и слушала. Неприлично женщине ввязываться в разговор двух мужчин. Не женское это дело. Она оттолкнулась палками и быстро покатилась. Выгода любовался, провожая ее взглядом.

— Это дивчина чьих будет?

— Внучка моя.

— Твоя? Красивая у тебя внучка, — с восхищением говорил Выгода, — красивая, прямо раскрасавица, ровно царица какая. Родители ее с тобой живут, али в другом месте?

— Нет, мать ее давно померла. Отец ее тоже золото мыл. Русский он был. Хороший человек был.

— Слышал я про него, как же, слышал. Значит, это он и есть?

— Ушел мыть золото и больше не пришел. Шибко жалко мне его.

— Да, жалко родителя, жалко. Сиротинкой, значит, она осталась. Бедная, — посочувствовал горю охотника Выгода.

— Однако, домой надо идти, — вдруг заторопился Данила Кузьмич.

— Ну, ладно, бывай здоров.

— Ты тоже бывай здоров.

Уже утонул в сумерках дальний лес.