Нетронутые снега - страница 9

Нет, Джемс и Дик не дураки, им известна золотая россыпь, где совсем неплохое золото, даже очень неплохое, и про это золото никто не знает. Правда, там работал один русский приискатель, но теперь его нет в живых. Когда они застолбят долину Учугэй, они утаят эту россыпь от главы фирмы. Они просто оставят ее за собой. У них будет свой золотой прииск. Золотой прииск! Только бы скорее получить сигнал.

— Как ты хочешь, а мне здесь что-то не нравится, — твердил свое Дик.

— Я всегда говорил, что у тебя хорошо работают руки и чертовски плохо работает голова, — Джемс положил на стол трубку и продолжал: — Слушай, я тебе нарисую картину из нашей будущей жизни. Как только мы застолбим местечко для нашей фирмы, мы сразу же приступим к россыпи, где работал Соловейка. Все закипит под нашими руками. Ты верь мне. Я сумею дать разгон этой чудной машине, которая делает доллары. Я сумею…

Дик, развалившись на кровати и блаженно улыбаясь, не в первый раз слушал грандиозные планы своего компаньона, они были продуманы в мельчайших деталях, и увенчивались женой и уютным коттеджем, приспособленным к суровым условиям севера.

Слушая, Дик даже пожалел своего друга: «А все же жаль мне тебя, старина, но ничего не поделаешь, уж, видно, так устроен мир! Тебя придется стукнуть. Как только мы поставим эти проклятые столбики, я тебе сразу же воткну нож в печенку и от этого стану вдвое богаче».

Джемс окончил рассказывать и задумался: «Да, Дик, уж кто, кто, а ты мне не компаньон в таком деле. Как только мы поставим последний столб на золотоносном полигоне, одна пуля из моего винчестера влетит в твой широкий затылок. Это будет чудесный выстрел! Когда пуля просверлит эту пустую голову, то тебя даже можно будет похоронить и выбить на камне: «Здесь покоится гражданин Америки, погибший от русской пули». Надпись на камне была новой мыслью Джемса, и она ему понравилась. «Так я и сделаю», — решил он окончательно.

Джемс встал, подошел к Дику и предложил:

— Давай, дружище, пропустим «огненной водички», а то у меня горло что-то совсем засохло.

Они поставили на стол алюминиевую флягу, холодную оленину и сели. Джемс налил кружки. Они чокнулись и выпили за счастье, за здоровье. Каждый пожелал друг другу долгих и счастливых лет жизни.

Иваном Выгодой звали другого старшинку, который со своей артелью начал работать рядом с ямами дедушки Пыха. Выгода был высокий и сгорбленный. Даже в большой шапке-малахае голова у него казалась вытянутой. Иссеченное морщинами лицо давно не видело мыла. Впалые щеки покрывала густая рыжеватая щетина. Он казался каким-то колючим и злым.

Отец Ивана был богатый аргунский казак, который цепко держался за свое хозяйство. Когда в Забайкалье наступили беспокойные дни революции, он сказал сыновьям:

— Спасать надо царя, веру, и отечество.

Он заседлал двух лучших гнедых коней и на прощание наказывал старшему сыну:

— Смотри, Иван, ухарство свое не показывай. Везде с расчетом, везде с выгодой действуй. Голову под пули не подставляй, для этого другие найдутся. А ты, — говорил отец другому сыну-офицеру, — помни, мне твоих крестов да медалей не надо, был бы сам жив. Ивана береги. Может, в штаб куда сунешься, то и братца к себе поближе пристрой, у него семья. Случись что, не приведи бог, сиротами останутся. Смотри, не забывай родительского совета.

Обнял Иван на прощание жену и ребятишек и с грустными думами поскакал вслед за братом к атаману Семенову.

Революционные войска, освобождая Забайкалье, гнали белогвардейцев на восток. В 1922 году части народно-революционной армии в городе Владивостоке прижали потрепанных белогвардейцев к морю. Когда Иван в памятный месяц октябрь подошел к берегу, он увидел большой океанский корабль, который уже готовился к отплытию. Иван знал, что на этом корабле уплывал в Америку его брат-офицер. Возвращаться в свою деревню казак-семеновец побоялся и пошел скитаться по приискам, строго соблюдая наказ отца жить с расчетом, с выгодой.

Когда Выгода узнал, что недалеко, в соседней долине, живут два американца, он сразу же решил побывать у них.

Как всегда, в землянке американцев было жарко. Джемс блаженствовал, развалившись на койке. Дик тасовал карты. Выгода сидел на том месте, которое обычно занимал Степка, и рассказывал про свою жизнь.