Нетронутые снега - страница 12

Дедушка Пых стоял с полузакрытыми глазами. Казалось, что он дремлет после тяжелого труда и мучительного ожидания, в дремоте распуская синюю струйку дыма по ветру. Много он за свою жизнь перевидел проб, много смыл лотков и всегда испытывал волнение в эти решающие минуты.

Андрейка, почти не мигая, смотрел, как постепенно убывала порода в лотке.

— Как, по-твоему, дядя Гриша, зазолотит али нет? — тихо спросил молодой старатель.

Люди стояли и молча смотрели в мутную воду, где купалась деревянная посудина.

Но вот умелые руки сделали еще несколько осторожных и плавных движений, и дядя Гриша тряхнул. Золото выскочило из-под мелкого черного шлиха и застыло большим полумесяцем на дне лотка. В глазах старого приискателя зажглись огоньки азарта.

— Золотит, — проговорил, переводя дух, дядя Гриша и взглянул в сторону Выгоды.

Андрейка, увидев золото, невольно приподнялся и стоял, упершись руками в колени.

— И как ты его чуешь, Филипп Егорыч? — спросил Пыха один из приискателей. — Тут отродясь никто бы не придумал яму бить, совсем в стороне…

— Здесь нужен собачий нюх да еще прахтика, — ответил за него дядя Гриша. — Будет теперь золото у нас, как лоток так и пудок. Мы нежадные, нам и этого хватит.

— Не прахтика, а практика, — поправил Андрейка.

В другую минуту не осмелился бы молодой приискатель делать замечания бывалому, но сейчас столько радости! Ему хотелось что-нибудь сказать доброе, хорошее. Но все старатели стояли хмурые, хотя в душе у каждого ключом кипела радость. Они боялись, что их с «хальным» золотом может разоблачить проворный сосед.

— Тащи, Андрейка, миску под пробу, — проговорил дядя Гриша.

Паренек бросился со всех ног выполнять поручение.

— В тех ямах нам придется пока поваландаться, — говорил дедушка Пых, принимая от Андрейки миску, — посмотрим, куда там пойдет золото, тогда еще пробить ямы две-три можно будет, а потом и бросим.

— Правильно, — согласились старатели.

— А хватит ли у нас у всех этой… Как, Андрейка?

— Инициативы, что ли?

— Во, во. Вот и я говорю хватит ли у нас инициативы, а то мы развернемся, да и того…

— Хватит, — заверил его Андрейка.

Четыре человека пошли за дровами, чтобы заложить большой бут у богатой ямы. Остальные начали поднимать пески из старых ям. Работа шла вяло и медленно. Каждый думал только о новой яме: а что она даст завтра?

На площадке, где Выгода решил пробить яму, уже горел яркий костер. «Пусть, холера, колотит, мы их тоже немало прохлестали пустых», — думал дядя Гриша.

О чем бы ни разговаривали старатели, Филипп Егорыч думал свою думу: кому сообщить о золоте на Учугэе? Решал и не мог решить. Однажды он уже написал письмо своему товарищу, чтобы тот сходил к начальнику прииска и рассказал о богатой россыпи, но передумал и письмо изорвал. Не поверит начальник на слово, что где-то там, далеко на севере, есть золото. Много существует сказок о золоте, нельзя верить каждой. Что делать? Кому сообщить? Старатель долго ломал голову.

Как-то вечером Андрейка опять рассказывал о новой жизни у них на прииске. Он с гордостью говорил о красавице-драге, которая, черпая породу, своими большими ковшами гремит на всю тайгу. Рассказывал и о рудном золоте, найденном в горе.

— Слушай, Андрейка, а план пятилетний, про который ты рассказывал, на наш прииск тоже распространится?

— А как же! Поэтому плану у нас на прииске фабрику будут строить, золото извлекать из руды. Из Москвы приказ пришел про эту фабрику, — с гордостью ответил молодой приискатель.

— Из Москвы! Значит, про наш прииск и Москва знает? Так, так. Москва знает.

Андрейка рассказал о недавно выстроенном клубе, о больших переменах, происшедших в жизни приискового люда.

— Факт, все изменилось, — согласился дядя Гриша.

— Обожди ты! — цыкнул старшинка. — А правда ли, Андрейка, что во всех домах приискателей горит электричество?

— Своими глазами видел, — с готовностью ответил тот.

— Ну, уж если на нашем маленьком прииске фабрику строят и электричество есть, то в городах-то, в больших городах, наверно, сильно большие фабрики, а? Так, значит, и Москва про то знает? Так, так.

Мысль Филиппа Егорыча усиленно заработала: «Вот он, правильный-то путь! А Москва что хочешь сделает. Она-то уж разберется, где электричеству гореть».