Неугасимый огонь - страница 20
«Мерит?»
Хранитель снял шлем, и она увидела его лицо. Лицо брата.
«Мерит?» — повторил свой вопрос Ипи Ранефер.
Он шагнул к ней и замер. Она знала, что он видит перед собой вовсе не свою сестру — лёгкое и прозрачное льняное одеяние искрилось синевой, в волосах, стянутых обручем синего золота, колыхалось от вечернего ветра Перо Истины.
«Прекраснейшая Владычица Истин! — Ипи пал на колени пред Величайшей, — кто бы я ни был, Ипи Ранефер, или Отверзающий Врата Те-Мери, пусть они откроются для меня, пропусти меня домой, ибо я прошёл двенадцать часов!»
«Странник! — Владычица Истин приподняла его лицо и заглянула в глаза, — назначенное ещё не свершилось! Обернись и увидь Отражение!»
Он повернулся к западному горизонту. Лёгкая ладонь Величайшей легла на его плечо. За спиною Ипи стояла Мерит-Ра.
«Ты видишь то, что ты видишь — Тень Мою и Отражение Моё, ибо Избрание слишком тяжёлая ноша, но знай же, что Я всегда буду с тобой! Теперь вы — Дважды Посвящённые. Иди же к сестре и верши Назначенное, ибо отныне ты тот, кто ты есть!»
«Да славится в Вечности Маат Нефер-Неферу Владычица Двух Истин, Дарующая и Отнимающая!»
Мерит-Ра показалось, что Ипи (или не Ипи) обратился не только к Маат Нефер-Неферу, но и к ней самой. Единственной. Желанной. Возлюбленной. Понимающей с полумысли…
Она вспомнила строки, сочинённые неким писцом, что сравнил их любовь с той, что содрогнула сердца Величайшей и Хранителя Вечности. Слишком много в этих строках было сказано истины. Той, что сам писец даже и не осознавал. О Них. О них…
Их судьбой должен был стать путь рука об руку, от начала и до конца, дабы передать в чистоте Древнюю Кровь Сома[21] тем, кто придёт следом. Но нет судьбы, которую бы не могли изменить люди. Их разлучили. Самозванка Хатшепсут пожелала сделать Мерит-Ра супругой наследника, отвергнув Анхнофрет, уже нареченную ему в жены.
Но судьба отозвалась жестокой насмешкой — Анхнофрет и Тутимосе всё равно вместе. Как и Ипи с Мерит-Ра. Вопреки всему.
Анхнофрет могла стать Царственной. Стала подругой.
«Делящей ложе…» — боязливый шёпот простолюдинов.
Да, именно так. Стоит ли людям, облачённым величайшей властью и могуществом, обращать внимание на сплетни и пересуды? Пусть шепчут.
Четыре счастливых человека. Четыре несчастных…
Где-то там, далеко-далеко в вечности, прозвучали слова, вырвавшиеся из самого тёмного уголка памяти:
«Мы пришли, чтобы творить Неизбежность, а не противиться ей. Сын Тутимосе родится здоровым и сильным. Его рука будет столь же тверда и сильна, как у его отца, пробивающего стрелой бронзовый лист. И глаз его будет столь же меток, как у его матери и её брата, мы с тобою сами научим его этому таинству. Поверь моим словам, Мерит, я не почувствую боли».
Поистине, сегодня вечер памяти. Самой страшной памяти.
В тот день, когда прозвучали эти слова, когда впервые пришло жуткое Откровение, много лет назад, она лишь сжала веки с усилием, ничего не ответив брату, покорившись его мужественному спокойствию, слушая его негромкий, но исполненный твёрдости и внутренней силы голос:
«Наша жизнь будет прекрасной и великой. Много дальних стран мы увидим, многих врагов сокрушит наш меч, много храмов выстроят в нашу честь…»
Да, мы взойдём на вершину мира. Но там очень холодно, Ипи… И ты не увидишь вод Разлива, сорокового со дня твоего рождения… Сильная молодая рука того, кто выйдет из чрева Мерит-Ра, отпустит тетиву длинного составного лука и Ранефер падёт замертво, заплатив высшую цену за Избрание.
Тот, кто выйдет…
Он уже родился, ему восемь лет и он первый среди сверстников в искусстве лучника. Наследник Аменхотп.
Восемь лет они прожили под гнётом обречённости, не пытаясь бороться с судьбой.
«Пророчества часто сбывались именно потому, что их пытались избежать».
В одночасье все изменилось. Синее стекло вечности, отделявшее их жизнь от тёмной бездны, покрылось змеящимися трещинами и разлетелось на мириад осколков. А там, за ним, не было никакой бездны. Не было тьмы, идущей с востока. Лишь спокойная река, затянутая туманом…
Они слишком часто смотрели в чашу. Свыклись с предопределённостью. И даже сломав её оковы, Мерит долго не решалась отбросить их прочь.