Невеста по фотографии - страница 12

для молодоженов и даже рубашку для будущего внука.

Впервые с рождения Подыль ела одна. На столе, на котором помимо обычных каши чобап, густой похлебки из соевой пасты твэнчжанччиге и кимчхи из редьки также стояли яйцо на пару и жареные водоросли, лежал только один набор палочек. Поглядывая поочередно то на мать, то на стол, Подыль спросила:

– Энто всё мне одной?

– Я поем позже с твоими братьями. Они вчерась попрощались, так что не буди их, – кратко ответила госпожа Юн.

Подыль знала, отчего мать так себя ведет. Если она увидит братьев, то уж точно не сможет хорошенько поесть. То же случится, если она разделит еду с матерью. К горлу Подыль подступил ком. Обычно, какой бы ни была жесткой еда, она тут же ее глотала, но сегодня каждая проглоченная крупинка просилась обратно наружу. Теперь она уедет в Пхова и там будет жить, вкусно питаясь, а мама и братья не смогут досыта наесться даже кашей, которая на вкус как крупинки песка. Несмотря на уговоры матери съесть всё, Подыль съела половину.

Выйдя из-за стола, Подыль сделала матери глубокий поклон. Госпожа Юн сидела, наклонясь немного в сторону, и молчала, плотно сжав губы.

– Мама, не волнуйся. Я туды приеду, сразу отправлю тебе письмо. Я обеспечу тебе хорошую жизнь, а до этого момента будь здоровой, пожалуйста. И братьям передай мои слова.

Проглотив слезы, попрощавшись и выйдя из комнаты, Подыль стояла, опершись на дверь. Из узелка, который она прижимала к груди, доносился запах кунжутного масла, которым был полит рисовый шарик. Внутри узелка лежали сшитая мамой одежда, менструальные тряпочки и пара туфель. Ручное зеркальце, подарок пусанской ачжимэ, девушка оставила в коробке для шитья. Она хотела взять его с собой, но желание, чтобы мама, посмотрев в прелестное зеркальце, вспомнила о своей дочери, было сильнее. К тому же она считала, что в Пхова полно других зеркал.

Подыль крепко обняла узелок, полный маминой заботы. Из комнаты донесся глухой плач госпожи Юн. Девушке показалось, что если она продолжит так стоять, то этот плач, словно нитка катушку, обмотает ей голень, поэтому пересилила себя и сделала шаг. Она прошла по скрипучим половицам и приоткрыла дверь в комнату, где спали Квансик и Чхунсик. Оттуда вместе с тяжелым мужским запахом донесся храп. Зайдя в комнату, Подыль еле сдержалась, чтобы разочек не коснуться лица младшего брата. Закрыв за собой дверь, она пообещала, что обязательно отправит обоих братьев учиться в школу высшей ступени, а Кюсику, который осваивал мастерство в велосипедном магазине в Кимхэ, подарит свою лавку.

На ступеньках Подыль надела соломенные сандалии и вышла во двор. У сарая росла слива, посаженная отцом, на ней набухли красные почки. Жаль, что она уезжает, не увидев ее в цвету. У плетеных ворот девушка взглянула на дом. Этот обветшалый дом с соломенной крышей, которую не обновляли годами, и люди внутри болью запечатлелись в сердце Подыль.

У входа в деревню она встретила Хончжу, которая тоже пришла одна. Подруги заранее условились, что попрощаются с близкими дома. Если не считать того, что Хончжу была обута в шелковые туфли и узелок ее был намного больше, чем у Подыль, в целом наряд ее был скромен. Увидев опухшие от слез глаза подруги, Подыль тоже не смогла сдержать рыдания.

– Не плачь! Нам предстоит долгий путь, не трать энергию! – подбадривала Хончжу, взяв Подыль за руку.

И через сплетение рук девушки передали друг другу весь вихрь одолевавших их чувств. Держась за руки, подруги сделали первый шаг на пути в новый мир.

Девушки добрались до дома пусанской ачжимэ на закате – они шли весь день без отдыха. Дом с соломенной крышей стоял прямо за рынком. Он нисколько не отличался от ветхого дома, в котором жила Подыль, лишь находился в более оживленном месте. При виде хлопочущей, радушно встречающей их ачжимэ сердце Подыль сжалось от радости.

– Проходьте-проходьте, девицы! Вы, верно, намучились. Голодные? Сонхва, накрывай на стол! – крикнула в кухню ачжимэ, заводя девушек в комнату и кудахча, словно мама-курица над своими цыплятами.

Из кухни показалась на мгновение девичья головка, но девушкам не хватило времени разглядеть, кто это был. Зайдя в комнату, подруги повалились на пол, словно спелые плоды хурмы. Не то что ногами, они одним пальцем руки не могли пошевелить – удивительно, что им удалось проделать такой большой путь.