Невинность с секретом - страница 47

Принц помогает мне забраться в карету, где уже устроился иен Вудраф. Стоит мне сесть, как дракон тут же начинает рассматривать меня, как заморскую диковинку. И даже Леастер вежливой светской беседой не в силах отвлечь мужчину от этого занятия.

Я понимаю, что избежать внимания нового дракона не удастся, поэтому преодолеваю страх настоящей Лексии и её стеснительность. И стараюсь не обращать внимания на покалывающее ощущение в груди и желание скрестить руки, закрываясь от внимания блондина в защитном жесте.

Внимая словам мужа, решаю присоединиться к разговору мужчин. Правда, разговором это назвать трудно — Леастер витиевато рассуждает о красотах королевства Джоссон. Эта страна входит в удел Икела, и когда-то принц посещал её. Если не ошибаюсь, ещё мальчишкой.

—.. Столько воды я никогда не видел!

— На море очень красивые закаты, — вмешиваюсь я и ловлю на себе заинтересованный взгляд иен Вудрафа. Добавляю с заминкой: — Так говорят. А как вы считаете, иен?

— Я считаю, что ваша красота затмит любые закаты и восходы, — галантно отвечает дракон, и я настораживаюсь, уже в который раз получая неприкрытые комплименты гостя.

— И буду счастлив доказать вам это.

Я перевожу взгляд на Леастера и, замечая на лице принца недовольство, гадаю, относится оно к нежеланному отъезду или к повышенному вниманию иен Вудрафа к его жене. Полагаю, что первое. Для мужа я лишь досадная помеха, от которой не удалось в своё время избавиться. Перевожу тему, чтобы выскользнуть из-под пристального внимания Икела и одновременно прощупать намерения мужа:

— Жаль, что пришлось уехать накануне бала в честь Имори. Мы с леди Габель приобрели великолепные ткани. Так хотелось бы поразить вас красивым нарядом, мой дорогой супруг.

Принц поджимает губы и шумно вздыхает, видимо, вспоминая мой утренний шантаж. И потерянные сто золотых. В разговор внезапно вмешивается иен Вудраф:

— Бал в честь Имори? Приятно сознавать, что некоторые люди до сих пор чтят прародительницу драконов.

Я прислушиваюсь с интересом, давно желая узнать о местной религии. Значит, вот кто такая Имори!

— Что же, я просто обязан остаться до праздника, — продолжает Икел, и Леастер мрачнеет ещё сильнее. — Надеюсь, на балу я повстречаюсь с Тагелом.

— Что? — не сумев сдержаться, вздрагиваю я. — Тагел…

Прикусываю язычок, потому что блондин с подозрением прищуривается, и в этот миг становится так похож на иен Огаута, что холодеет затылок. Я рассматриваю мужчину, отмечая не только внешнее сходство, но и различия. Несмотря на то, что всё во мне требует быть от дракона как можно дальше, я не могу не заметить, что иен Вудраф менее высокомерен и презрителен к людям.

Решаюсь уточнить:

— Вы же знаете о праве властителя? Неудивительно, что у меня нет желания встречаться с иен Огаутом.

— Ах, право! — хищно улыбается Икел и насмешливо смотрит на принца, а тот поджимает губы. — В уделе Тагела не только отмечают старинные праздники, но до сих пор царят архаичные законы. Я пытался доказать, что давно настало время перемен, но мой недобрый кузен и слышать ничего не пожелал.

— Так вы кузены? — замечаю я.

— Почти, — лениво отмахивается он. — Это человеческое слово лучше всего отражает наше родство.

Уловив сходство с подобным жестом Тагела, я отворачиваюсь к окну. Всё же странно, что мне так отчаянно хочется выскочить из кареты и бежать от Икела без оглядки, — по сравнению с иен Огаутом он кажется. более человечным, что ли. Приятный собеседник, ведёт себя с нами наравне. Скорее всего, меня снова наполняют чувства настоящей Лексии. Ведь какой-то дракон уничтожил её родителей.

А какой?..

Я смотрю на иен Вудрафа и вдруг понимаю, что никто не говорил, что именно Тагел спалил родовой замок Риасант.

Стоит только прибыть в замок Леастера, я ссылаюсь на головную боль и уединяюсь с Лициной в своей комнате. Но на кровать и не смотрю — сразу подхожу к стене, на которой висит драконий череп, и простукиваю его.

— Что вы делаете? — опасливо уточняет служанка.

— Ищу тайник, — делюсь с ней подозрением. — Я много думала о поведении принца и решила, что это жуткое украшение здесь висит для устрашения Лек… Меня! Но вдруг пришло в голову, что напоминание о трагедии — прекрасное место, чтобы спрятать нечто опасное.