Невстречи - страница 9

Не вышло разговора…

Я – грейпфрут

В озверевших сезонах охоты –

Непонятная жажда отмщенья.

Мне достаточно развоплощенья,

Чтобы снова увидеть кого-то,

Кто не сшит заалевшейся нитью

Кружевного до боли заката

С тяжким ворсом хмельного забытья,

С дерматином похмельного мата.

Я когда–то хотел быть Хароном,

В темноте развозить чьи-то души,

Но не вышло…

В горячке бессонной

Душам тем без меня даже лучше

Я – грейпфрут, до конца не дозревший,

От меня вам и кисло, и горько,

Впрочем, я ведь – не демон, не леший,

Хоть, конечно, не Гарсиа Лорка…

Потерпите меня, потеснитесь

На такой озверевшей планете,

Я по чьей-то судьбе

Заалевшейся нитью

Пролечу и сошью

Ткань столетий.

Портрет

И ел, и пил, и спал.

Давно хотел в Непал.

Со скуки иногда

Вгрызался в «Капитал».

Иконой стал инет,

Венцом – гламурный свет.

Святую трель ручья

Глушил хард-рок монет.

На пошлость был горазд,

Приятен был для масс,

Хоть масс-то, что скрывать,

По счету только «раз»…

Считал себя ловцом,

Хоть чаще был живцом,

Умел любить тела

С восторженным лицом.

Всё то, что про любовь,

Увы – не в глаз, а в бровь,

На гармоничный секс

Вполне хватало – слов…

Все понял. Все решил.

Крутился. Прокрутил.

Откуда ж вдруг вопрос:

«А что, он разве – жил?..»

Не в галактиках

Горбатясь, болезнь повелела:

«Подохни – иссохни, сгори!»

Наказ этот – где-то внутри,

Но разве в болезни лишь дело?..

Бездумных ветров каравелла

Влетела на старую мель,

И тошно под штилем теперь,

Но разве в ветрах только дело?..

Уже не является Гелла,

Сны скомканы кляпом ночным

Не ведьмой, а кем-то иным.

Да, впрочем, в той ведьме ли дело?..

На сотню галактик несмело

Уменьшила ночь млечный след;

Дороги теперь вовсе нет.

Хотя – не в галактиках дело…

И, знаешь, уже отскрипела

Телега – в ней зерна твои.

И дело совсем не в любви;

Ну разве в тебе только дело…

Озоновой заплаткой

Ура! Вишу озоновой заплаткой,

Кому-то починяю атмосферу.

Вишу, такой наряженный и гладкий

На радость толстощеким пионэрам.

В боку блестящем – лесостепь, Посеймье,

Крестов непреходящая суровость,

И странный цирк, где все так ржут над всеми,

За глумом пряча тухленькую подлость.

Вишу,

забыв о бабах и достатке,

о тех делах, что над судьбой зависли.

Так и живу – озоновой заплаткой,

Убежищем от – или же – для жизни.

Лепка

Вот опять наводишь глянец

На сиротские одежды;

Ты зачем, апрель-засранец,

Снова хохотнул надеждой?

Для чего терновой кепкой

Одарил меня, скотина?!

Для тебя все это – лепка

Из людского пластилина.

Взмах – пошли полки влюбленных

Как слепцы, судьбе навстречу,

Взмах – и боли мегатонны

Мнут дороги человечьи…

Ничего выходит лепка:

Между душами – заборы…

Ну давай хотя бы кепку,

Коль другого нет убора.

Песня мамонтенка

Менять слова в знакомой детской песне:

Не «ма», а «па», да только не расплавишь

Руды разлуки…

Но глаза – небесней,

А ясный мир – твой преданный товарищ.

Я буду жить; не плачь, ну что ты, зайчик;

Да что там: сердце – выдюжит, я знаю!

Ведь ты со мной сейчас, и это значит:

Суббота не мертва, она – живая!

Мы будем петь, играть, читать журналы,

Потом немного постреляем монстров.

Мы так привыкли счастье видеть в малом,

Хотя – не так уж мал наш добрый остров!

Исходит океан злословной пеной

И наши пальмы вырывает с корнем;

У нас есть клад –

клад наших встреч бесценный,

он только наш, пока себя мы помним,

Пока ты знаешь, что я слышу герцы,

В которых боль за каждый хрип твой тяжкий,

Пока не затворили плотно дверцы

В мой тесный мир бездушные бумажки…

Пока – вот так…

Весна почти чудесна,

Пройдемся вместе по её истокам…

Меняй, меняй слова в знакомой песне,

Ведь жизнь, сынок, увы, – не караоке…

Чужая кода

Путает, путает кодой чужой

Джаз голытьбы – полупьяных иллюзий.

Видимо, так уж неловок и грузен

Строй позабывший июнь-дирижер.

Но, он ведь – первый, забредший во сне,

Встав на мою болью серую сцену,

Пусть тянет струны – не сердце и вены,

Гершвину врет, а не памятью – мне…

Я потерплю скрип расстроенных мыслей,

Я потерплю гул рассохшихся дней,

Если встает, невозможным игристый,

Робкий рассветный этюд – он важней…

Я средь бемолей услышу Её –

Ту, что никак еще не называю,

Знаешь, несыгранность в джазе – не в счет.

Может, и к счастью, что кода – чужая…

Я не ставлю на...

Я не ставлю на «нет», я всего лишь считаю