Незабудки - страница 37

— Какой клад? — задохнулся Мишка.

— Пугачевский, — ответил брат и пропал до завтра.

Мишка побрел домой, размышляя про клад.

— Если пугачевский, значит, там золотые сабли, пушки, монеты старые…

Утром, после завтрака, мама отчитывала бабушку за «белоголовку», распитую вчера с кумой: «Раз уж пьешь, так не охай», — сердито говорила она.

— Мы свой век прожили, — непонятно оправдывалась бабушка.

Но тут, никем не видимый, пришел старший брат и сказал:

— Чего ты их слушаешь? Это дело не наше. Пошли.

— В лес пойдем? — улыбнулся Мишка.

— В лес.

Брат уже собрался. На нем была желтая меховая куртка, меховые сапоги, длинные с железными креплениями лыжи, как у одного офицера. У Мишки же лыжи были старенькие, на сыромятных веревочках, и меховой куртки он, конечно, никогда не носил. Но брату не завидовал, только гордился им по секрету.

К реке, за которой лес, ехать весело. Улочки сбегают к ней, словно ручьи, и вся дорога — пологая горка. Отталкивайся палками, да катись! Брат маячил где-то рядом, только покрикивал: «Успевай!»

— Все-таки он летчик, раз меховые сапоги носит, — решил про него Мишка.

На последнем крутом спуске к реке катались все пригородные мальчишки: на лыжах, на санках, на фанерках и на дырявых тазах. Знакомый паренек подошел к Мишке и попросил: «Дай разок с палками съехать?» Мишка дал. Знакомый съехал и уже издали показал ему язык: догони, мол.

Мишка недоуменно спросил брата:

— Что же делать?

— Не злись, — посмеиваясь, ответил он, — вперед!

Мишка рванул с крутизны, и замелькали мимо румяные рожицы лыжников, но сквозь хлещущий по глазам воздух он увидел удирающего к лесу знакомца.

— Бегает он, как заяц, и лыжи на нем отцовские. Догоним, — подсказал брат.

Мишка догнал его на середине реки, тот бросил палки и тяжело поплюхал назад, оглядываясь и задыхаясь.

— Трус, — крикнул ему вслед Мишка.

Потом они с братом долго шли вдоль реки, чтобы найти пологую тропу на обрыв, и когда Мишка карабкался вверх, то подумал: «Хорошо, если бы брат протянул мне палку. Но он такого никогда не делает. Жалко».

Они бежали по лыжне, пока их не перестали обгонять громко дышащие лыжники с белыми бровями и усами. Потом они зашли туда, где никого не было слышно, только потрескивали, как на костре, голые ветки и снег хрустел под лыжами, словно рядом хрупала сено лошадь-невидимка.

Лыжня поворачивала назад, но брат махнул на нее рукой:

— Сейчас начнем делать открытия. — И они пошли осторожнее, сами прокладывая себе путь.

— Хорошо, если бы брат протаптывал мне лыжню, — снова пожалел Мишка.

Они выбрались на большую поляну, усаженную ровными сосенками.

— Открытие номер один, — сказал брат.

— Здорово, — согласился Мишка, потому что живых сосен он никогда еще не видел. Похожие на школьниц, в пушистых шубах, они были ниже его. И к одной из них он присел.

— Если хочешь сорвать ветку, то сорви потихоньку, — посоветовал брат.

— Я не больно сорву, — согласился Мишка, — А шишки здесь есть? А зайцы?.. — Он стал всматриваться в чистый, как высокие облака, снег.

— Шишки под снегом, — объяснил брат, — а зайцы сидят себе в теплых норах.

Тут Мишка заметил, что валенки уже остыли, а кожаные рукавички сгибаются трудно, как проволочные.

— Лови, держи меня! — закричал брат.

— Держи-и, — повторил Мишка, и они побежали наперегонки, чтобы согреться. Мишка смело съехал за ним в глубокий овраг, плюхнулся в снег и, лежа, осмотрелся.

От него самого шел пар, над оврагом, над самыми низкими кустами висело солнце, тяжелое, как осеннее яблоко. А брат показывал ему на кусты, и Мишка увидел: словно алые леденцы висели на пухлых ветках ягоды шиповника.

— Это волшебные ягоды, поешь их, и нос вырастет длинный, как хобот.

Шиповник пришлось запихивать в рот горстью и выдавливать из него кислый, немного сладкий сок. Нос стал расти, вытягиваться. Мишка, давясь от хохота, наматывал его вокруг шеи словно это был галстук, а когда смеяться не стало сил, сказал брату:

— Хватит, расколдовывай!

— Эники, беники, — прошептал брат, и Мишка спокойно оторвал наколдованный нос, а настоящую курноску стал задумчиво отогревать ладонью.

Солнце упало за темные леса, в серых кустах видны были только яркие бусины шиповника и бледные, как роса в пасмурный день, звезды.