Незавершенная революция - страница 23
, то есть, осознания своих вольностей, неотчуждаемых прав, личностного достоинства, в конце концов, с которыми при любых обстоятельствах обязана считаться власть. Увы, этого-то и не видно у великорусского общества в Московии — если в Англии Великая Хартия Вольностей появляется уже в XIII веке, ставя во главу угла права свободных англичан и их институциональные гарантии, то принятое одним из последних Земских соборов в 1649 году Соборное уложение представляет собой явно государство-репрессивно-центричный свод законов, никак не ограждающих права подданных от произвола суверена.
>Патриарх Никон (портрет-реконструкция)
С таким подходом удивляться поведению этой власти в дальнейшем, конечно, нет смысла. Религиозная реформация, начатая ей в середине XVII века должна быть рассмотрена под этим углом. Кто уполномочивал власть фактически менять религию народа? Последний полноценный Земский собор состоялся в 1653 году и принял в состав России левобережную Украину, к чему мы еще вернемся. А церковный собор, на котором были приняты решения о принудительной и воинственной реформации московского древлеправославия, состоялся год спустя.
Почему вполне уместно говорить не о каких-то незначительных обрядовых реформах, как их пытаются представить их апологеты и адвокаты, а фактической смене национальной религии великорусского народа? Как показали автор почти отовсюду удаленного богословско-социологического труда «Понятие „скверна“ („погань“) в средневековой Руси и современном старообрядчестве» протоиерей Георгий Крылов и бурная (мягко говоря) реакция на него современных православных («никониан»), разными у древлеправославных великорусов и пореформенных никониан были не отдельные обряды, а само мировоззрение.
Прот. Крылов наглядно объяснил, что до никоновских реформ древлеправославные великорусы фактически жили по своему «шариату». Подобный провокационный для православного сознания термин используется мною не просто так. Обсуждение удаленной с первоначально опубликовавшего его сайта «Богослов» статьи прот. Крылова продемонстрировало, что понимание современными православными мирянами и клириками сути ритуальных правил и ограничений, существовавших у древлеправославных великорусов, невозможно на платформе возобладавшего в христианстве маркионовского мышления, противопоставившего Новый Завет Ветхому. Но как оно будет непонятно или даже чуждо подавляющему большинству современных христиан, так, с первого взгляда, оно будет предельно ясно религиозно практикующим мусульманам, живущим по шариату, или иудеям, живущим по галахе.
Великорусский древлеправославный «шариат», описанный прот. Г. Крыловым, устанавливал для придерживающихся его правила досконального регулирования всех, включая мельчайшие детали, аспектов жизни, так же, как это делают исламский шариат и иудейская галаха. Это и правила ритуальной чистоты, разделение вещей и действий на чистые и нечистые, подробная регламентация половой жизни через эту призму, правила приготовления и вкушения пищи и запреты в этой сфере, домохозяйство, социальные отношения, рождения и похороны. Словом, юридическое регулирование всей жизни человека, с момента его появления на свет и до его ухода из этого мира.
Казалось бы, что в этом такого принципиального, что вызвало столь бурные эмоции у критиков данной статьи? Речь, ни больше, ни меньше, идет о противоречии широко распространенной среди современных христиан идее, согласно которой «новозаветная», в терминах сравнительного религоведения «ортодоксальная» религия христианства противостоит «ветхозаветным» и «ортопрактическим» религиям — иудаизму и исламу. Ведь, с этой точки зрения, благовестие Нового Завета означает ни что иное, как отмену Ветхого Завета, а Закона как конкретного религиозно-юридического руководства жизнью верующего — Благодатью, понимаемой как совокупность мистических и/или моральных инспираций, наличие которых освобождает христианина от «бремени» Закона. Однако оказывается, что до раскола, то есть до никоновской вестернизаторской реформации древлеправославные великорусы не только жили по собственному «шариату», но и видели в этом глубокий религиозно-мистический смысл, а никак не проявления языческо-магических суеверий, которыми их пытаются объяснить их оппоненты.