Незавершённый уход - страница 29

— Так уж и все оставил именно твоему предку? Неужели своих потомков не было? — Всеволод подозрительно посмотрел на Кузьму. — Или тут было, что-то совсем не чистое?

— Ну, там было дело темное, воевода! — Кузьма хитро сощурился. — Я же тебе говорил, что все было очень и очень давно. Ну а ты не перебивай, если хочешь узнать все. А то забуду чего или не так вспомню.

— Ладно, рассказывай! Но только постарайся не пропустить ни одну подробность. — Всеволод сделал один большой глоток хмельного и закусил смачным куском оленины.

— Ну, так я продолжаю, да? — Кузьма приготовился рассказывать дальше, огоньки его глаз хитро поблескивали.

— Давай, не томи меня. Я тебя слушаю внимательно.

— Так вот, мне мой отец рассказывал, что с того товара и пошло все дело у хитрого Лиса. Он подмял под себя всех родственничков, подружился с хазарами-иудеями. В общем, дело, что называется, пошло в гору и очень круто. Он разорил так же очень много конкурентов, что сидели на торге с востоком. Потом он неоднократно снаряжал еще караваны на Восток и даже несколько раз в них поучаствовал лично. Сколько опасностей, а ему хоть бы хны. Выходил живым из таких передряг, что иной просто сгинул бы в самом начале пути. Но и сволочью был редкостной. Зла сделал, поговаривают немало. И продажей людишек не гнушался, как и хазаре с которыми он дружил и вел множество торговых дел. Ну да завистников всегда немало, но потом перед смертью… — Кузьма сделал паузу и отхлебнул немного.

— Продолжай! — Всеволод нетерпеливо заерзал.

— Ну, так вот. А умер он, при очень загадочных обстоятельствах, отец говорил, что Лис бредил, а в бреду все произносил имя какого-то юноши, которого он загубил в молодости. Как его уже звали и не упомню.

— Ну а как погиб твой предок и что ты был за юноша?

— Этого сейчас сказать не возможно. Как погиб? Но, там было очень запутанное дело. Поговаривают, что его извели хазаре, особенно один с которым он и провернул то дельце, когда извел юношу. Ну, уж, а как извели — толи ядом толи чем-то ещё — этого я тебе уже и не скажу.

— Дело ясное, что дело темное. — Всеволод слегка взгрустнул. Он рассчитывал на большие подробности, которые так заманчиво промелькнули перед ним с началом разговора и так пропадали в процессе. — Ну а что, хоть, то за юноша был, ты знаешь?

— А… Интересно? — Кузьма прищурился и отхлебнул.

— Ну не томи, продолжай! — В глазах у воеводы опять вспыхнул огонек надежды.

— Юноша тот — это сын того партнера Лиса, что воеводою был тогда. Ну, тот, что ходил с ним в первый торговый поход, и который оставил ему все свое богатство. Там все оказалось очень запутанно. Предок должен был передать юноше часть богатства, но что-то произошло потом и… — Кузьма запнулся, почувствовав дикую неловкость перед новым родичем.

— И что же произошло? — Всеволод напрягся.

— По какой-то причине он не смог это сделать и перед самой смертью чувствовал сильнейшее раскаяние, как будто бы что-то жгло его изнутри. Ну, исповедей тогда ведь не было, так что пришлось ему самому быть наедине со своим грехом. То ли он извел этого юношу вместе с хазарином, то ли юноша сгинул по другой причине, но перед смертью он чувствовал огромную вину за это. Она его сожгла и добила окончательно. Поговаривали, что извел он этого юношу из жадности, ну или какая другая причина там была, этого уже сейчас и не скажешь. — Купец на какое-то мгновение умолк, затем опять отхлебнул немного хмельного.

— Да, вопросов больше чем ответов. — Всеволод задумался. — Ну а что-то был за Хазарин?

— Имени его я тебе не скажу. Но он присутствовал во многих торговых делах с Лисом, особенно в самых грязных — торговля людишками, устранение неугодных конкурентов. Гнусный, говорят, был человек. Такой не гнушался ни чем. Он помог предку избавиться от юноши, и он же свел самого Лиса в могилу. — Кузьма умолк. На лице его отобразилась грусть.

— Продолжай! — Уныло попросил Всеволод.

— Да уж я почти все рассказал, нечего больше добавить! — Кузьма совсем приуныл. — Я же говорил, что это очень давняя и пренеприятная история.

— Да уж! Но если покопаться таких историй будет много особливо в начале крутого подъёма у многих богатых и именитых семей. — Всеволод сказал это уже почти полушепотом.