Нежные объятья апокалипсиса (СИ) - страница 37

Кирилл шел через коридор за сенями. Коридор был маленький, и в его дальнем конце карабкалась по стене лестница на чердак. Справа в коридоре был широкий открытый проем на кухню, пройти через него, потом несколько шагов по диагонали, тоже чуть вправо, и у противоположной стены стоит сервант. Верхняя часть закрыта дверцами из массивного узорного стекла, снизу в два ряда штук десять выдвижных ящичков. В одном из верхних, судя по словам Веры, и лежат спички.

Кирилл нащупал стену справа от себя, и повел рукой по ней. Стена оборвалась. Это проем на кухню. Кирилл шагнул, острая боль пронзила лоб, и Кирилл отшатнулся назад. «Хе-хе-хе, — раздался в голове замогильный голос. — Не ожидал, человечишко?». Кирилл сообразил: проем был слишком низкий, когда он проходил здесь днем, всегда приходилось пригибаться. Сейчас, он ясно дело об этом даже и не вспомнил. Лоб побаливал, но ударился Кирилл не сильно, видимо, даже синяка не будет.

Кирилл рассмеялся. Вот оно оказывается каково, двигаться в мире, ориентируясь только на свои представления о нем. Мир в миллионы раз больше, чем твои знания, и однажды реальность обязательно лягнет тебя прямо в лоб: «Але, не зевай! Да половина твоих знаний иллюзия! Молись, чтобы я тебя пощадила, когда вновь окажется, что мир не такой, как ты о нем думал».

Кирилл пригнулся, нащупал стену сбоку от прохода, и осторожно шагнул вперед. Вот он и на кухне. Сбоку еле видно блестели, какие-то полоски тусклого, словно призрачного света. «Хо-хо, — загудел утробный голос. — Это я приготовил для тебя сюрприз. Ты, действительно, хочешь знать, что это?». Там должно быть окно, вспомнил Кирилл. Видно, это лунный свет проникает в щели между ставен.

Осторожно ступая, Кирилл шел вперед, туда, где должен был стоять сервант. Наконец, выставленные перед собой руки наткнулись на прохладное стекло. Кирилл нащупал верхний слева ящик. Потянул за ручку, и ящик выдвинулся наружу. Теперь предстояло сунуть внутрь руку в надежде найти спички. При мысли о том, что вот он сунет руку и что-то ледяное и склизкое зашевелится у него в ладони, все внутри Кирилла похолодело. «Хи-хи-хи-хи-хи, — в предвкушении забасил утробный голос. — Смелее, человечишко. Ничего не бойся. Хи-хи. Суй руку. Ням-ням-ням».

Кирилл вдохнул и положил руку внутрь ящика. Ледяного и склизкого там не было. Ящик был пуст, если не считать нескольких смятых и сунутых в беспорядке целлофановых пакетов. Так, теперь следующий ящик. В нем были щедро рассыпаны какие-то картонные коробочки. Может, какие специи или приправы, может, лекарства. Кирилл открыл еще один ящик, сунул руку. Что-то холодное, металлическое. В специальных секциях там было разложены ложки, вилки, ножи. Видимо, придется обыскивать все десять ящиков. Кирилл выдвинул новый ящик. Рука почти сразу наткнулась на знакомый по форме и на ощупь предмет, небольшую картонную коробочку, шероховатую с боков. Кирилл нащупал два коробка. Один сунул в карман, про запас, не хотелось шарить руками по полу в темноте, если он случайно выронит первый коробок.

Кирилл вынул спичку и подставил головку к черпаку. Сейчас спичка загорится, и кто знает, что или кого свет выхватит из темноты. С десяток ужасных тварей, хитрых, беззвучно дышащих неуловимым зловонным дыханием, только и ждут, когда он зажжет спичку, и тут же кинутся на него. «Хе-хе-хе…». Кирилл чиркнул, и пламя спички выхватило знакомую обстановку кухни.

Прикрывая пламя свечи ладонью, Кирилл нашел в ящике свечу.

— У-у-у-у, — завыл Кирилл, выходя в сени. Язычок огня плясал в навершии свечи.

— Наконец-то, давай только без шуточек, я тут замерзла, как не знаю кто.

Кирилл осветил Веру. Она стояла, обнимая себя руками, и нижняя челюсть выбивала чечетку. Они зашли в дом. Кирилл закрыл дверь и провел Веру в спальню. Девушка кинулась к кровати, и закуталась в одеяло. Кирилл поставил свечку на комод, в одном из ящиков нашел еще одно одеяло, толстое, пуховое. Закутал в него Веру и обнял ее. Девушка ощутимо дрожала.

Тусклый свет дрожал вслед за колебаниями пламени. Тени плясали на стенах и полу комнаты. Островок света в царстве тьмы. В остальном доме — темнота. За стенами дома — ночь укутала поселок, и дома дремлют под нежный шепот ветра. Кирилл обнимал Веру, чувствовал ее дрожь, смотрел, как тень комода вибрировала и словно извивалась на стене. В груди было пусто. Все происходящее сейчас было Важным Моментом. Кирилл это очень остро чувствовал. Только он и она. Этот дом, который они назвали «своим местом». Эта ночь, что принадлежит только им. Эта дрожь и уязвимость Веры и его забота о ней. Все должно было слиться воедино и сблизить их. Это был Важный Момент, и… ничего. В груди было пусто. Она абсолютно чужой человек. Как только к Кириллу пришло это чувство, все будто стало на свои места. Реальность лягнула Кирилла прямо под зад и теперь довольно хихикала у него за спиной.