Никоарэ Подкова - страница 60

— Довелось вам из-за переправы помучиться. Но теперь уж все кончилось.

— Спасибо, добрые люди, — отвечал Никоарэ. — Радушие ваше приятно сердцу.

— Зовут меня, братья путники, Агапие Лэкустэ, родом я из рэзешской общины Лэкустены, что за Прутом, вон там внизу.

— Дай тебе бог счастья! Большую ты нам услугу оказал — душе отрадно.

— Отрадно да голодно, — рассмеялся атаман Агапие, обнажая белые зубы. — Погодите малость — поможем и в этой беде. А до чего же ладно трубил в рог служитель вашей милости! Мнится мне, слыхивал я такую игру.

— Неоткуда было, атаман, — усмехнулся Иле, — этот турий рог я только что выиграл у лесника Павла Вавела.

— Знаем Павла. Друг он нам, — заметил Агапие Лэкустэ. — Рог, должно, и в самом деле турий, недаром Павел все хвастал им. Теперь понимаю — для древнего рога нашелся новый хозяин. Но я об игре толкую. Слышал я такую игру однажды, только не помню где.

Улыбнулся Подкова.

— Бывал ты, может статься, в Нижней Молдове?

— Бывал, — тихо отвечал атаман, кинув быстрый, настороженный взгляд на Подкову. — Костер развели, братья рыбаки? — обратился он к своим сотоварищам. — Вижу, развели. А котлы со всем что полагается готовы? Вижу, готовы. Подбросьте-ка в таком случае хворосту в костер. Надо поскорее накормить нам государя и его служителей. Не дивись, государь, что узнал тебя. Поначалу не поверил я Вавелу, когда он разговаривал с нами через реку. Получил, думаю, серебряный бан, а кто платит серебром, того величают государем, его светлостью. Но, вижу, не ошибся Павел Вавел, правильное слово сказал. Не признаешь меня, государь?

— Пока что — нет.

— Не помнишь?

— Нет. Но с нынешнего дня буду помнить.

— Сердце радуется таким словам. Отчего же я уши-то навострил, услышав турий рог, государь? Довелось мне такую игру слышать в Жилиште и у Катлабуги, и в других местах, где воевали мы, лэкустенские рэзеши, под началом Иона Водэ, да славится имя его во веки веков.

У костра застыли в удивлении десять рыбаков. В удивлении стояли, опустив головы, и путники Никоарэ.

Подкова ничего не ответил, только взглянул пристально в затуманенные слезами очи атамана, подошел к нему и обнял.

— Государь, уходишь на восток? — тихо спросил Лэкустэ, взяв Никоарэ за руку с заветным перстнем и прижимая ее к своему сердцу. — Слышишь, государь, как стучит?

— Слышу.

— Это сердце народа, любившего Иона Водэ. Неутешны мы, отца нашего лишились. Не оставляй нас, государь. Видели мы тебя в бурях и опасностях. А коли едешь новое войско снаряжать, возьми и нас с собой. Оставлю я селению нашему и старикам запертую в протоке рыбу, а мы все, кто побывал в войске, да и те, что еще не воевали, соберемся в путь и последуем за тобой.

— Не спешите, друг Агапие, — отвечал Никоарэ.

— Как прикажешь, государь, так и поступим. Только прими нас.

— Хорошо. Ловите пока рыбу и промышляйте. Живите мирно до весны; а по весне приходите на Днепр к Острову молдаван. Мой дьяк Раду запишет вас в реестры, и положим вам жалованье со дня вашего прибытия. К тому времени легче будет и с кормами для коней — степь зазеленеет. После ледохода будете ловить для прокормления рыбу в Днепре. А кончится лов, отправимся на охоту за доброй добычей.

— Государь, мудрый подаешь нам совет, — отвечал Агапие. — Только трудно будет нам сидеть здесь, зная, что ты там. Трудно ждать и смотреть на невзгоды и оскудение родной страны. Что ж, погорюем, а делать нечего: повинны мы слушаться государя нашего. Просим только тебя — повремени два дня, пока пригоним коней из табуна да съездим в село, прихватим кое-что в дорогу; поедем тебя провожать — хотя бы те, кто был с Ионом Водэ. Поведем тебя по безлюдным землям до самого Днестра; там поклонимся твоей светлости и пожелаем доброго пути. Ты, государь, поедешь к Порогам, а мы поворотим к протоку Аксинте, а потом в село Лэкустены дожидаться весеннего прилета птиц. А тогда отправимся на восток.

— Не могу тут задерживаться, друг Агапие, — отвечал Подкова. — За пищу и отдых спасибо, но нам надо ехать. Соберется народ под моей рукой не теперь, а когда ворочусь. Но вот провожание ваше мне по душе.