Николай Бухарин - страница 55

что мы можем строить социализм даже на этой нищенской технической базе, что этот рост социализма будет во много раз медленнее, что мы будем плестись черепашьим шагом, но что все-таки мы социализм строим и что мы его построим».[256] Зиновьев же трактует новую экономическую политику как сплошное отступление от социализма, что противоречит ленинскому пониманию этого процесса. Бухарин убедительно показал ошибочность ряда положений работ Зиновьева «Ленинизм» и «История РКП». Отметив, что оппозиция занимается краснобайством и практически не выдвигает конкретных предложений по дискуссионным вопросам, Бухарин в заключение подчеркнул, что нашей партии всегда была свойственна сплоченность, пролетарская дисциплина, лояльность к ее руководящим учреждениям. Он обратился к оппозиционерам: «Сколько угодно боритесь, сколько угодно критикуйте, сколько угодно нападайте, но не делайте фракций. Железная дисциплина в нашей партии должна быть сохранена!»[257]

Как известно, на XIV съезде партии на стороне оппозиции выступила значительная часть представителей Ленинградской партийной организации, возглавляемой Зиновьевым. 28 июля 1926 года Бухарин сделал доклад перед активом Ленинградской партийной организации, где всесторонне проанализировал ошибочную линию оппозиции, осветил основные направления социалистического строительства в нашей стране. Он подчеркнул незыблемость ленинского положения, что высшим принципом диктатуры пролетариата является союз с трудящимся крестьянством, что пролетарская диктатура, находящаяся в состоянии войны с крестьянством и с основной его массой — середняком, — не может быть прочной. Он признал негодной политику постоянного повышения цен на промышленные товары и поставил задачу: «…лучше производи, дешевле производи, поставляй лучшие товары, поставляй товары дешевле». Мы должны научиться хозяйничать, проводить политику «постоянного снижения цен на основе понижения себестоимости, на основе упорядочения нашего государственного хозяйственного аппарата». Он осудил тезис оппозиции, что «мы должны брать с крестьянства никак не меньше, чем брали с него царизм и помещики», считая его аморальным. Бухарин выдвинул задачу вести за собой крестьянство, причем в максимальной степени использовать для этого Советы. Они должны стать лабораторией, «в которой мы перевариваем крестьян, изживаем их индивидуалистическую психологию, ведем их за собой, приучаем их работать с нами, воспитываем их и ведем советским, пролетарским, социалистическим путем».

Бухарин показал, что оппозиционеры настаивают на свободе фракций и группировок и взяли на вооружение троцкизм. Он подчеркнул, что «если мы допустим существование фракций, то следующим этапом будет не что иное, как легализация других партий… то завтра у нас партия как ленинская партия существовать перестанет».

Бухарин с удовлетворением говорит, что политику партии «подпирают со всех сторон тысячи рук, и на эту коллективную, величайшую силу нашей партии мы будем ставить свою ставку и думаем, что эта ставка будет победоносной». Он заверил ленинградский партийный актив: «Наша линия есть действительно ленинская политическая линия, от которой мы не отступим никогда, за которую будем бороться и под знаменем которой мы победим».[258]

Большое внимание Н. И. Бухарин уделял разоблачению международного оппортунизма. Показательной в этом отношении является его книга «Международная буржуазия и Карл Каутский, ее апостол», написанная в августе 1925 года в ответ на выпады Каутского против большевиков в брошюре «Интернационал и Советская Россия». Эту книгу Бухарин посвятил Кларе Цеткин — «ветерану великой освободительной борьбы пролетариата; одной из немногих, пронесших незапятнанным знамя революционного марксизма, несмотря на измену бывших соратников; передовому борцу Коминтерна, другу Советского Союза, мужественному товарищу, вечно стоящему под обстрелом врага».

Бухарин писал, что Каутский очутился идейно по другую сторону баррикад и его книгу трудно читать «без чувства гадливости и величайшего отвращения», что его антисоветская книжонка — «падение даже для ренегата». Бухарин разоблачает утверждения Каутского, что в России была не революция, а «простой грабеж имущих». Бухарин отметил поразительное сходство чувств и мыслей у ведущего теоретика социал-демократии и у монархиста, черносотенца В. В. Шульгина, также отождествлявшего революцию с грабежом. Вот что писал Шульгин: