Нити судеб человеческих. Часть 3. Золотая печать - страница 24

Февзи пробыл в Чирчике всего пять дней. За это время он съездил вместе с Лютфие в Ташкент, где девушка взяла на себя роль гида. Потом Февзи приобрел без трудностей билет на авиарейс в Симферополь, до поры не раскрывая девушке факт своего проживания в Крыму. Вечером пошли в Театр оперы и балета.

Этих пяти дней хватило, чтобы некто неизвестный настрочил маляву в милицию, что приехал в Чирчик «в связи с известными событиями» крымский татарин, проживающий в Ленинграде - доносчик не знал, что Февзи работает в Крыму. Может быть, этот неизвестный даже сидел за столом, когда созвали гостей на субботний «кош-кельды».

Зависть, желание выслужиться, страх, дурная наследственность – вот обстоятельства, вовлекающие крымского татарина в сексоты.

Из милиции донос передали в городской отдел госбезопасности.

А Февзи уже приземлился в Симферополе. По той причине, что билеты даже на самолет в те годы продавали без предъявления паспорта, отыскать след появившегося и убывшего крымского татарина оказалось делом не легким. Решило областное чекистское начальство послать соответствующую ксиву в Питер.

В Ленинграде проверили законность прописки Февзи и не нашли нарушений. Но тот факт, что оказался в числе жителей города не занесенный в особые списки крымский татарин, обеспокоил и разозлил работников госбезопасности. «Какую бы подлянку сотворить этому татарину?» - размышляли чекисты славного города на Неве. Но времена несколько изменились все же.

- Да-а! – печально протянул чекист. – Прежде бы без всяких церемоний лишили бы этого гражданина права проживать в больших городах. А теперь, вот, и выгнать из Ленинграда не можем!

- Да, царь Никитка все! Но погоди, скоро все изменится! – его товарищ был полон оптимизма.

Тем не менее, оставался испытанный способ навредить Февзи. Из городского управления госбезопасности послали запрос в Первый отдел и оттуда пришли сведения на начальника экспедиционной базы в городе Старый Крым не содержащие компромата.

Узнав, что к тому же этот прописанный в Ленинграде крымский татарин работает на базе в Крыму, чекисты ужаснулись.

Их ужас достиг кульминации, когда они раскопали, что Февзи отсидел в тюрьме и был освобожден по амнистии, но реабилитацию не получил.

Несколько успокоились нервы у бдительных чекистов установивших, что категория бывших зеков, к которой принадлежал Февзи, подлежит реабилитации. Но предлагать Февзи написать просьбу о реабилитации разозленные чекисты не стали.

Они вообще не сочли нужным приглашать в свою контору этого татарина, а посоветовали начальнику Первого отдела принять меры по увольнению его.

- Известное во всем мире учреждение не место для представителя неблагонадежной нации, - так они говорили у себя в Большом доме на Литейном проспекте. Своим же людям в Первом отделе чекисты из городского управления посоветовали неспешно действовать по линии профсоюзной организации.

Но Февзи узнал о готовящейся провокации заблаговременно.

О том ему сказал, как это не покажется удивительным, сам начальник отдела кадров Дмитрий Дмитриевич, полковник в отставке, не чета тому неумному московскому коллеге, который преследовал Камилла. Дим Димыч, как называли ленинградского отставника за глаза, а некоторые и при общении, был мужчина лет шестидесяти, небольшого роста, но все еще от природы ловкий и сильный. Эти его природные физические качества, цепкость и прагматичность привели его однажды в ряды НКВД, в тот его специальный отряд, который охранял вождей компартии. В свое время состоял Дим Димыч в личной охране Сталина. Как уж он дослужился до полковника, кого и сколько, может быть, заложил или даже погубил – у чекиста не спрашивай, не скажет. Но почему-то между завкадрами и бывшим зеком Февзи сложились хорошие отношения. Когда у Февзи было какое-нибудь дело в отделе кадров, то он шел, минуя инспекторов, прямо в кабинет к Дим Димычу, порой засиживался там, слушая рассказы старого полковника о любопытных ситуациях, происходивших при несении службы по обеспечению безопасности вождя всех народов. Даже просто описание того, как, например, приезжал Сталин на свою любимую дачу на озере Рица, Февзи слушал с интересом. Февзи поначалу задумывался, с чего это полковник КГБ добр и внимателен к нему, не скрывается ли за этим какая-нибудь провокация или намерение вербовки. Потом настороженность у бывшего зека спала, ибо никаких подозрительных акций не последовало. Вполне возможно, что начальник отдела кадров знал биографию крымского татарина Февзи, может свои добрым отношением он просто держал его в поле зрения – не знаю, ибо не обучался в школе КГБ и не знаком с богатым арсеналом чекистских схем.