Нобелевский лауреат - страница 59
— Ну что, пообщалась с ним?
— Не знаю, что и сказать…
— Я уверен, что это не он, — безапелляционным тоном заявил Крыстанов.
— А я не совсем уверена, — заявила Ванда. — По правде говоря, я в замешательстве. Давай подождем результатов экспертизы.
— Этот ничего общего с Гертельсманом не имеет, — продолжал настаивать Крыстанов. — Только одежда похожа на ту, что на видео. Но ты сама знаешь, какое качество у записи, так что это не может быть доказательством.
— Может быть, я и ошибаюсь, — задумчиво продолжила Ванда, — но мне кажется, что на первый взгляд все физические данные совпадают. Рост, телосложение, возможно, и черты лица…
— Физические данные — это просто физические данные. А человек — это совсем другое.
— Да, — глубокомысленно заключила Ванда, как бы пытаясь убедить саму себя.
Они договорились, что Крыстанов останется с криминалистами, а она попытается поговорить с парнями, которые обнаружили труп. Наверху оврага цыгане продолжали засыпать полицейских проклятиями и ругательствами, хотя и не так интенсивно, как прежде. Обеим сторонам было ясно, что если цыгане пойдут вперед, полицейские их не удержат. Стрелять они, скорее всего, не посмеют. Полицейский с мегафоном в руке перестал кричать, а инспектор Стоев в сторонке беседовал с одним из экспертов.
Когда Ванда выбралась наверх, десятки черных враждебных глаз тут же бесцеремонно уставились на нее. У нее даже кожа зачесалась.
«И чего они сегодня все на меня смотрят?» — подумала Ванда.
В этот момент женщина в первом ряду что-то гневно выкрикнула, но Ванда не поняла, что именно. Потом послышался еще один крик из толпы.
Ванда направилась к машине с задержанными. Ноги у нее абсолютно промокли, и чувствовала она себя ужасно, к тому же сказывалась бессонная ночь.
Толпа позади нее вдруг смолкла.
Полицейские наконец-то подняли тело убитого наверх и тихо переругивались, потому что несколько раз им довелось падать прямо в грязь. Но мертвому было все равно, а Ванда их не услышала.
Перед тем, как сунуть мертвое тело в мешок, судебный медик все же закрыл ему глаза.
Подросток горько плакал, а цыган постарше сидел рядом, тупо уставившись перед собой.
Ванда приказала полицейскому, который охранял парней, вывести их из машины. Мальчишка что-то пробормотал сквозь слезы, но, увидев перед собой женщину, успокоился.
— Почему они в наручниках? — строго спросила Ванда.
— Да я… Не знаю… Чтобы не убежали.
— Сними их и больше не надевай. По крайней мере, на мальчишку…
Полицейский неохотно подчинился. Беловская достала из сумки пачку сигарет и предложила парню постарше. Тот взял сразу две сигареты. Ванда не заметила, как мальчишка воровато протянул руку и тоже выдернул из пачки сигарету. Ванда угостила и полицейского, после чего все разом закурили. Напряжение несколько спало. Мощное облако сигаретного дыма устремилось вверх, к полуденному солнцу, хотя почти сразу рассеялось, так его и не достигнув.
— Чего это ваши люди так разошлись? — спросила Ванда.
— Не бейте нас, — захныкал сразу мальчишка. — Мы ничего не сделали тому человеку, которого нашли в овраге.
— Когда мы его увидели, он так и лежал, — вступил в разговор и парень постарше.
— А почему ты решил, что мы вас станем бить? Что за выдумки? Просто поедете с нами, там все расскажете и мы вас отпустим.
— Но мы уже все рассказали… — пробормотал парень.
— Ничего, — успокоила его Ванда. — Снова расскажете, составим протокол, вы его подпишете и все. Только и всего.
— Только бы нас не били, — вновь заплакал мальчишка.
— Да никто не будет вас бить! Вы же говорите, что ничего не делали?
— Да-а… Но эти вот говорят, что мы хотели украсть провода, а это неправда… Мы просто шли в город, — отозвался другой парень.
— В полиции много бьют, — продолжал рыдать мальчишка, и слезы черными бороздками стекали у него по лицу.
— Я поговорю с ними, и никто вас бить не будет, — заверила их Ванда.
— А ты кто? — шмыгнул носом мальчишка.
— Я тоже из полиции, — ответила она, и ее слова прозвучали как оправдание.
Разумеется, она соврала, но сделала это преднамеренно. Ничего более осмысленного в этот момент ей в голову не пришло.