Ночной корабль - страница 24
В круженье звезд и радужных иголок
Хрусталь-Гора сегодняшнего дня…
Благодарю тебя, далекий зодчий
Хрустальных зал, мой безымянный друг,
За дивный труд твоих неспящих рук,
За каждый день, за каждый час рабочий!
Экран погас не сразу…
В сквозняке
Забилась дверь, и ворвался снаружи
Промозглый вихрь не нашей зимней стужи..
А Гусь-Хрустальный где-то вдалеке
Еще мерцал… Еще не умер пламень,
Еще в окне морозный блеск дрожал,
И русский мастер бережно держал
Граненый ковш, как драгоценный камень.
1964,США
МАТРЕШКИ
Матрешки, матрешки,
Пунцовые щечки!
Не ручки, не ножки –
Платочки.
Ни пяток, ни кос,
Как будто прирос
Свивальник к плечам деревянный,
Расписанный вязью тюльпанной.
Играя,
Раскроешь одну пополам,
А там
Вторая
Раскрылись, сменилась другой,
В таком же платочке,
И те же румяные щечки
Да брови дугой.
Глаза, не мигая, расширь,
Смотри в неподвижные очи:
За ними Сибирь,
Таежные ночи.
В косматую шубу тайги
Закутаны версты без счета.
Не видно ни зги,
Но слышно, как дышат болота,
Как дышит туман и плывет,
Клубясь над верховьями Оби,
Где древняя тайна живет
В земной утробе.
Матрешки, матрешки,
Тугие одежки!
Одна за другой, мал-мала.
Праматерь их – Юмала [2] .
Над ней колдовали шаманы,
Ее пеленали туманы,
В шатре снеговом хороня,
И ярче огня
Сверкала она, золотая,
Червонная баба тайги.
Кружилась воронья стая,
Кружили в снегу шаги,
Зрачки загорались волчьи
По всей сибирской земле,
И темные люди, молча.
Несли дары Юмале.
Приблизиться к ней не смели:
В груди ее ветры пели,
На страже стояли ели –
Семь заповедных вех.
К семи еловым подножьям
Был сотнями рук положен
Соболий и куний мех.
Мерцали на нем в избытке
Рассыпанные монеты,
Уральские самоцветы
И золотые слитки.
Качались густые ели,
Накрыв Юмалу венцами,
А шаманы кругом сидели,
Тряся бубенцами.
Заклинали костью бараньей,
Курили горькое зелье,
И спала Юмала в тумане,
Под самой высокой елью.
Откуда и когда пришла
На эту землю Юмала?
Каких восходов и закатов,
Каких побоищ и побед
Хранила неистертый след?
Кто уберег ее, запрятав
От жадных происков и глаз,
От полчищ с цепкими руками?
Кто превращал ее веками
В народный золотой запас?..
Когда Аларих [3] в тучах дыма,
В чаду пожаров и в пыли
Вел за собой на приступ Рима
Орды со всех концов земли,
Качнулся Рим, и в трубном кличе
Бралась добыча за добычей.
Монгол, и гот, алан и галл,
Ликуя, идолов свергал.
И золотая кукла уграм [4]
Досталась и ушла сквозь бой,
Влекома новою судьбой,
В чащобу, под Полярным кругом.
Между корявыми корнями
Богатства собранные ждут,
Когда уложат их горстями
На серебро боярских блюд
Испытанный торговый люд,
Перевалив Урал с мешками,
И реки денег потекут
К плавильной потаенной яме.
Вторая баба выше той,
Что спит, в зеленый мох врастая.
Она ей служит скорлупой,
Тяжелая и золотая,
И третья плавится в огне,
Двух первых заключить готова
Под гулким золотом покрова,
Как душу в воинской броне.
Страна, единственная в мире,
Одна шестая всей земли!
Как в Юмаду, в тебя вошли
Сердца и племена Сибири.
В тебе растет за родом род,
В единый плавится народ,
С одной необоримой силой.
Так золотая Юмала
В тайге дремучей ожила,
Преобразившаяся в символ.
В студеные ливни,
В безлунные ночки
Дорожки да стежки
Ведут из неведомых сел.
По гривне,
По крошке,
По кружке, по ложке
От каждого – в общий котел…
Пунцовые щечки,
Тугие одежки –
Таежные дочки –
Матрешки!
* * *
Скованы волненьем мысль и слово.
Не хватает силы передать,
Что такое – потерять и снова
Встретить и обнять родную мать.
Только позже, четко и не вкратце,
Я смогу о ней заговорить.
Надо насмотреться, надышаться,
Переволноваться, пережить.
И нахлынут вдруг слова такие,
Что откроют всем лицо свое.
А сейчас я назову Ее
Еле слышным шепотом: «Россия»…
С несравненным именем вдвоем,
Сердце к сердцу, слушаю сквозь слезы,
Как шумят московские березы
Под всеочищающим дождем.
1968
ДВЕ ДЕВУШКИ
… А над Москвой-рекой закат зеленый…
О, как чисты в России вечера!
Две девушки, Светлана и Алена,
Со мною шли по улице вчера,
Два имени с картины Васнецова…
Читающий стихи мои, пойми, –
Есть столько в этих девушках родного,
Что быть бы им моими дочерьми.
Как будто мы давно бродили вместе
Под вековой кремлевскою стеной!
Не перед нами ли на Лобном месте
Упала голова Лопухиной?
Не я ли укрывала в подворотне