Ночной садовник - страница 29
Теперь Холидей не встречался со своим братом, и только на Рождество мог навестить племянников, напомнив им о своем существовании. Но те уже подрастали, приближалось время поступления в колледж, и Холидей подозревал, что даже эти редкие его визиты скоро прекратятся. Брат выплачивал кредит за дом в Джермантауне, ездил по 270-му шоссе на своем «Ниссане Патфайндере» и был женат на женщине, которую Холидей не стал бы трахать даже в полной темноте. Он теперь совершенно не походил на того длинноволосого и нагловатого подростка, каким был во времена «Скинъярда», «Тин Лизи» и Клэптона. Тогда, запершись в подвале родительского дома, они крутили записи, затягиваясь «косячками» с марихуаной и выдувая дым сквозь потрескавшиеся створки небольших подвальных окон. Теперь брат следил за курсом ценных бумаг и перед каждой покупкой внимательно изучал «Консьюмер рипортс».>[28]
Их сестра давно умерла, родители тоже, и Холидей чувствовал себя совершенно одиноким. Он потерял даже то единственное, ради чего стоило открывать утром глаза и подниматься с постели. Он был копом, а теперь носил дурацкую фуражку, вел разговоры с людьми, которые его абсолютно не интересовали, и загружал багажник своей машины их чемоданами.
И все из-за такого же копа, который не захотел поступиться принципами, потому что был таким же правильным, как и его братец.
Ему не хотелось возвращаться домой. Он выехал с Кольцевой на Джорджия-авеню и поехал на юг в округ Колумбия. Еще есть время до закрытия бара, можно опрокинуть стаканчик-другой «У Лео».
Семья Реймона старалась каждый вечер ужинать вместе, хотя из-за гибкого графика работы Реймона приходилось садиться за стол поздно. И Реймон, и Регина выросли в семьях, где было принято ужинать вместе, и они придавали этому большое значение. Итальянская кровь Реймона подсказывала, что хорошая семейная трапеза — это нечто большее, чем обычный ритуал.
— Вкусный соус, мам, — сказал Диего.
— Спасибо.
— Правда, чуть-чуть пригорел, — добавил Диего, и они с отцом переглянулись.
— Лук и чеснок твоя мама поливала огнеметом, — сказал Реймон.
— Прекратите, — обиделась Регина.
— Мы шутим, дорогая, — сказал Реймон. — Соус действительно отличный.
Алана наклонилась над тарелкой, пытаясь втянуть накрученные на вилку спагетти. Она любила поесть и относилась к еде трепетно. Реймону нравилось в женщинах это качество — получать удовольствие от хорошей еды. Он с удовольствием заметил, что оно передалось и его маленькой дочурке.
— Хочешь, я тебе их порежу? — сказал Диего.
— Не-а, — не отрываясь от макарон промычала Алана.
— Удобней будет есть.
— Нет.
— Ты ешь, как поросенок, — сказал Диего.
— В самом деле, — заметила Регина.
— Оставьте ее в покое, — сказал Реймон.
— Я просто пытаюсь помочь.
— Лучше следи за собой, — сказал Реймон. — Смотри, как заляпался.
— Черт, — ругнулся Диего, заметив пятна на футболке.
Разговор коснулся домашнего задания, и Диего повторил, что сделал его еще в школе. Потом заговорили о приобретении «Лавернус Коулз», и Реймон заявил, что Сантану Мосса можно держать только в качестве запасного, поскольку он теряет мяч еще на середине поля, едва завидев бегущего к нему защитника. Диего, у которого была майка с именем Мосса на спине, стал защищать игрока.
— Кто такая Эшли? — вдруг ни с того ни с сего спросила Регина.
— Девчонка из нашей школы, — ответил Диего.
— Я видела ее имя на дисплее твоего телефона.
— Это преступление? — спросил Диего.
— Конечно, нет, — сказала Регина. — Она симпатичная?
— Скажи хоть, какая она из себя? — заинтересованно спросил Реймон, и Диего хихикнул.
— Это просто девчонка из школы. У меня никого нет, договорились?
— Никого-никого? — улыбнувшись, спросила Регина.
— Ты же говорил, что тебе нравятся девочки, — не отставал от сына Реймон.
— Ну и что, пап?
— Мне просто интересно.
— Это личное, — ответил Диего.
— Просто ты никогда не рассказываешь о девочках.
— Папа!
— Наверное, это нормально, — покачал головой Реймон.
— Пап, не волнуйся, я не голубой.
— Я бы любил тебя даже таким.
— Джуз, — одернула его Регина.
Они поговорили о «Нэшионалс». Диего сказал, что бейсбол — это «спорт белых», и Реймон обратил его внимание на то, как много в командах высшей лиги черных и латиноамериканцев. Но Диего стоял на своем. Он предложил отцу внимательнее посмотреть на лица болельщиков, которых часто показывают по ходу репортажей со стадиона Роберта Кеннеди. Реймон согласился, что большинство — белые, но в завершение сказал, что все-таки не согласен с Диего.