Ночные трамваи - страница 38

— А что, у меня вид подозрительный?

Тот смутился, сказал:

— Да нет… зачем же… Положено, вот и проверяем…

Но она стала думать, что отличается от окружающих людей, поэтому к ней и пристают. Она оглядывалась вокруг себя — женщин вообще было мало, но одеты они были, пожалуй, так же, как одеваются в Москве в непогоду. У многих куртки из плащевки, скорее всего, фирменные, такие и в Москве просто не достанешь, только лиц больше грубых, обветренных… «Да, ничем я не отличаюсь, — подумала Светлана. — Тут что-то другое…» Она вслушивалась в разговоры, говорили по-разному — и окали, и акали, и цокали, говорили больше о работе, о детях, о жилье, и она решила: это все приезжий народ, ими-то, наверное, и заселен этот край.

Теплоход пришел в шесть утра, его считали скоростным, но к нужному Светлане поселку он добрался в полдень. Она нашла место в салоне у окна, сначала подремала, потом стала смотреть на проплывающие мимо берега, на которых странными курганами возвышались завалы леса, словно кто-то необыкновенно могучий набросал эти бревна в беспорядке, а за наваленным лесом тянулись темные дома, иногда вздымались фабричные трубы, лишь изредка — островерхие горы, поросшие лесом. Тут наверняка окрест жило много народу, край был обжитой.

Она сошла на пристани в полдень, навела у дежурного справки: надо было, оказывается, идти до колонии километра два пешком. Дежурный указал дорогу, и она двинулась, закинув чемодан на плечо. Быстро устала. День был хмурый, небо серое, нависло низко, и Светлана боялась — пойдет дождь, а дорога глинистая, разбитая, раза два навстречу проходили тяжелые машины, груженные лесом, попутных, как назло, не было. Справа от дороги поднимались вверх растрескавшиеся горы, их вершины словно бы упирались в серое небо, там шло медленное движение облаков, и сначала казалось — это от их движения раздается сверху скребущий тихий звук, но потом Светлана поняла, в чем дело: по тропам медленно двигалось стадо коз, из-под их копытцев срывались мелкие камешки и, шурша в жесткой траве, скатывались вниз.

Она увидела колонию издали, ее удивило, что бревенчатый забор обрывался в центре и там поднимались мощные железные ворота, окрашенные в зеленое. Возле этих ворот стоял часовой, курносый, с безразличным лицом. Светлана показала ему документы, он кивнул на проходную — бревенчатый домик с зарешеченными окнами.

Дежурный лейтенант сказал:

— Сейчас поговорю с начальником, может, примет, — и тут же попросил ее выйти на волю, подождать, а минут через пять крикнул: — Пошли.

Ее провели в длинный дом, в коридоре висели на стенах плакаты, она не вглядывалась в них, от их пестроты начала кружиться голова. Лейтенант скрылся за обитой коричневым коленкором дверью и сразу же вернулся, кивнул: давай, мол, проходи.

За массивным столом, на котором возвышались могучие часы, сделанные из розового прозрачного материала с множеством граней — сквозь них было видно движение медных зубчатых колесиков, сидел краснолицый майор, и, пока Светлана шла от дверей к его столу, он, не мигая, смотрел на нее колкими темными глазами, и ее сразу удивило, что при таких глазах у него были белесые брови и такие же редкие, прилизанные волосы. Он не встал ей навстречу, не ответил на приветствие, она почему-то не решалась сесть, а он все еще изучал ее, пока не произнес негромко:

— Ну?

Она поспешно протянула документы, майор читал их медленно, она села, он не обратил на это внимания, сложил документы, сдвинул их на край стола, протянул:

— Та-а-ак.

С этим его выдохом до нее долетел запах лука.

— Жена? — спросил он все так же негромко, с какой-то унылой ноткой, словно ему и ответ-то был безразличен.

Она вдруг возмутилась, хотелось сказать этому майору какую-нибудь дерзость: она устала, внутренне раздражена и, конечно же, могла сорваться, но сообразила — этот человек с сытым, гладким лицом тут хозяин, он может дать свидание, а может и отказать, а жаловаться на него некому, да и смысла нет, и она промолчала, не ответила на его вопрос. Но он не удивился, подвинул к себе какую-то папку, долго перелистывал в ней бумаги пухлыми пальцами, потом нашел что-то нужное, задумался, потирая при этом двойной подбородок.