Новгородские былины - страница 26
Пьют-едят-де ле с ним дак с одного стола.
Услыхали мужики новогородския,
Что прибрал-де как Васенька дружинушку,
Собирались они дак /в/ место тайноё,
100 Стали думать они думу, да думу крепкую,
Говорят сами промежду собой дак таково слово́:
— Не задумал ли Васенька забрать под свои руки,
Под свои руки ле здесь да нынче Новгород?
Выходил ле тут на середь пола-то старчище,
105 А и стукнул он об пол трижды посохом.
Говорил сам ле слово, да слово мудроё:
— Накурить ведь надо нам да зелена вина,
И созвать нам надо ведь тепере Новгород.
А не будём только звать одного Ваську Буслаева,
110 Не придёт на пир, то Васька мыслит зло на нас,
А придет он к нам, то во хмелю дак он промолвитце.
Говорят тогда мужики новогородския:
— Что сказал старче, так и быть тому теперь.
Наварили они дак зелена вина,
115 Созывали на пир дак весь ле Новгород,
Не позвали только Васеньку Буслаева.
Услыхал Васька про пир мужиков новгородскиих
И пришел он ле к ним сам со дружиною.
— А и здравствуйте, мужички вы да новгородския.
120 Тут ответ держа́т ему: «званому честь большая здесь,
А незваному — тому дак всё ле места нет».
А и сами между собою да усмехнулися,
И садилсе Васька да со дружиною,
За столы ти садились да за дубовыи.
125 Наливали мужики дак зелено вино,
А и сами говорят да таково слово́:
— Кто дружит-де тепере да с Новым городом,
Тот пусть выпьет вина тепере да досуха.
И зашла о де ле хмель Василью да голову.
130 Говорил он мужичкам дак таково слово́:
— Ай и жили вы, мужики новгородския,
А за мною ведь быть всему дак Нову городу.
Ай ответ держа́т мужики дак таково слово́:
— Ай не быть-те за тобой дак Нову да городу,
135 Ты еще шибко младой, дак сын Буслаевич,
А теперече тебе нет у нас места в городи.
Тогда стал-де Василий да на резвы́ ноги́,
Да скричал сам Василий да громким голосом:
— Ай же вы, мужики теперь новогородския,
140 Уж я бьюся с вами дак о велик заклад:
Битьца-ратитьце со утра ле со раннёго.
И положили они заповедь великую
Ай сходитьце им заутро да на побоище.
И ушел-де ле Васинька с пиру домой,
145 Рассказал он своей мамоньки родимоей:
— Завтре битися я буду со всем Новогородом.
А взяла сына за белые за рученьки,
Отвела она Василья да во глубок погре́б,
И спит Васенька ле там, дак не пробудитце.
150 Уж идти надо ле им бы да на побоище,
Собралися мужики дак как на Волхов ли мост,
А всё Васенька ле спит, дак не пробудитце.
И дружинушка вступила да как в смертный бой с мужиками то,
С мужичками ступили новогородскими.
155 (Вот и) бьютце-дерутце они дак час-другой с ними,
А все нету Васильюшка Буслаева.
А мужички ти попетили дружинушку.
У дружинушки все головы прощёлканы,
Ай кушаками головы́ у них перевязаны.
160 Тут говорят де мужики новогородскии:
— Уж вы гой еси, дружинушка де Васькина!
Ай вас продал-то ведь Васька не за копеёчку,
Еще что же, братцы, Васька да за дурак такой.
В ето времё де Васькина служаночка,
165 За водой пошла она, да воду черпала,
Увидала побоище великое:
Мужики-ти де нынь новогородскии
Ай попятили Васькину дружинушку,
А дружина-та увидала да тут служаночку,
170 Говорят сами они ей дак таково слово́:
— Ты не выдай-ко ле нас дак на побоище,
Ты скажи-ко Василью, да пусть нас повыручит.
Ай побросала служанушка ведёрышка,
Побежала она скоро, да скоро-наскоро,
175 Прибегала к Василью тому де погребу,
Закричала сама дак зычным голосом:
— Ах ты гой еси, Василий, спишь, али так лежишь?
Ай твоя-то ле дружинушка бьетце ровно три часа,
А и головы-ти у них теперь прощёлканы,
180 Кушаками они да ле перевязаны.
Воспряну́л тогда от сна Васенька Буслаевич.
Он как выскочил тепере да вон на улицу,
Второпях-то ле не попала да сабля острая,
А попала ему-де ось тележная.
185 Побежал тогда на побоище великое,
Сам скричал-де Василий да громким голосом:
— А не я ведь вас выдал, мои всё ли братьица,
А как выдала моя родима мамонька!
Уж вы сядьте-ко на скамеёчки, отдохните-кось,
190 Я один за вас тепере да поработаю!
И заходила тут ось его тележная
Ай по тем ли мужикам новогородскиим.
Где махнет ле Василей, да там всё улица,
Отмахнет-де ле Васька, да тут переулочёк,
195 И уло́жил мужиков, дак ровно счету нет,
Приуныли мужики новогородскии,
И повесили они дак буйны головы: