Новые испытания - страница 30
— Ты не прав. Знакомство с такими людьми даёт неоценимый опыт.
— Если останешься жив, — буркнул Костя.
— Ты же остался. И я, как видишь, не умер пока. Башковитый был мужик. Я у него многому научился. Этот Сомов был совсем не похож на обычного учёного, такого, как мы себе представляем. Для него наука — способ познания людей, влияния на них.
— И на тебя он тоже влияние имел? — открыл рот Костя.
Смотритель подтвердил:
— Первое время. Я не ожидал, что в нём столько ума и изворотливости. Тонкий психолог. Это был не теоретик, а практик. Настойчивый. Циничный.
— Что ж в нём было такого особенного, неожиданного для тебя? Ты сам столько повидал в жизни, — поразился Костя.
— А вот такого не видел. Он был непредсказуем. Его невозможно было просчитать.
— Таких людей не бывает. На каждого непредсказуемого найдётся свой предсказатель.
— Это ты хорошо сказал. Но с Сомовым было не так, — задумчиво ответил смотритель. — Я его уважал. Он опирался на опыт злодеев всех времён и народов. Он знал человеческие слабости, как алфавит. Знал, где проколоть, чтоб посыпалась труха.
— Ты ещё ни о ком с таким уважением не отзывался, — заметил Костя. — Но теперь-то ты его понял? Его карта у тебя, и ты знаешь все его привычки.
— Ничего я не знаю. Карта у меня, но что он приготовил нам на пути — я даже не представляю.
Костя испуганно переспросил:
— Значит, этими крестиками на карте отмечены ловушки? А какие они, эти ловушки, ты не знаешь?
— Да, Костик, ты всё правильно понял, кивнул смотритель, — не знаю. Я ж тебе говорил, что этого профессора не просчитаешь. Думаю, что сюрпризы он нам подготовил разнообразные.
— Может, не стоит так рисковать. Нарвёмся ещё. Жить-то охота. Лучше бедным, но живым, — захныкал Костя.
— У нас есть карта. Если ты будешь меня слушаться, ничего с нами не случится, и мы доберёмся до сокровищ Сомова, — успокоил его смотритель.
Костя не унимался:
— А я точно не умру?
— Я же тебе сказал: не умрёшь. Письмо — это была всего лишь шутка Сомова. Предупреждение.
— А как он оказался в наших краях, этот профессор? — решил выяснить Костя.
Смотритель начал рассказывать:
— Сомов — чёрный археолог. Тот, кто занимается поиском ценностей в собственных интересах, а не государственных. Сначала он нанял меня проводником в катакомбах. Потом я понял его цели и потребовал, чтобы Сомов взял меня в долю.
— Те монеты, что были в сундуке, — это и была твоя доля? — догадался Костя.
— Да, Костик. Но он их не сразу мне отдал. Увлёкся мужик. Жадность его и сгубила. Мне пришлось его убить.
— Макарыч, это ты его? — охнул Костя. — Пришлось? У тебя что, не было другого выхода?
— Ты ведь знаешь, Костик, я не мокрушник. Я же не убил того мента, Марукина, хотя искушение было.
— А профессора ты всё-таки убил, — повторил Костя.
Смотритель развёл руками:
— Так получилось. Либо он меня, либо я его. Ты бы, что выбрал на моём месте?
— Я бы тоже этого профессора… того… Если, Макарыч, речь пойдёт о спасении собственной шкуры, то и на убийство решусь.
— Да это разве шкура, это так… кожура, — хлопнул смотритель Костю по загривку.
Тот обидчиво дёрнулся:
— Это для тебя, может быть, и кожура, а для меня — собственная жизнь.
— Ну что, Костяш, посидели и хватит. Надо вперёд двигать. Только осторожно. А тебе персональное задание — смотреть под ноги и ничего руками не трогать, — скомандовал смотритель. — Кончились профессорские шуточки. Дальше начинаются серьёзные ловушки.
— А ты знаешь — какие? — опасливо уточнил Костя.
— Страшно, Костя? — рассмеялся смотритель.
— Нет, с чего ты взял? — храбрился тот.
Неожиданно смотритель прислушался:
— Тихо! Слышишь?
Костя изо всех сил вслушивался в тишину вопросительно глядя на смотрителя.
— А что нужно услышать, Михаил Макарович?
— У тебя так коленки дрожат, аж звон стоит! — смотритель захохотал.
Костя с досады плюнул:
— Ладно, Макарыч, ты за своими коленками смотри.
В салоне Риммы горели ароматические свечи, окна были зашторены, царили полумрак и тишина. Римма медитировала. Вбежал запыхавшийся Лёва, он был возбуждён и торопился:
— Римма! Римма!
Римма не отвечала, и Лёва помахал рукой перед её лицом: