Новые Кроманьонцы - страница 17

Мы работали в паре с Айзеком: выламывали блоки из тюрьмы и относили их на руках к строящемуся зданию. Когда их набиралось достаточное количество, замешивали раствор и выкладывали стену.

— Айзек, — спросил я, — а как тебя звали раньше?

Он хмуро посмотрел на меня:

— Это было неправильное имя, Майкл. У нас здесь только те имена, которые напоминают нам о Боге.

Я не стал спорить и решил поменять тему:

— А тебе не кажется странным, что мы с тобой выкладываем этот угол уже несколько недель. И никакого прогресса!

— А куда торопиться? — белозубо улыбнулся он. — Места хватает. А нам нужно трудиться, дабы искупить грехи, которые не дают нам вкусить сладости райской жизни.

— А что будет в райской жизни?

— Там будет благодать, — серьезно сказал Айзек. — Никто толком не знает в чем ее прелесть. Но не работать нельзя, это знают все!

— А почему нельзя, Айзек?

Он пожал плечами:

— Тебе ли не знать.

— Ты про лихорадку?

Айзек мрачно кивнул. Потом посмотрел на меня и тихо сказал:

— Только ни о чем не спрашивай Доктора. Не любит он этого. У Кэт был муж, он постоянно с ним спорил и чего-то требовал. А потом пропал. Вот и думай!

А чего тут думать, и так все понятно. Я давно подозревал, что лихорадка — какой-то фокус Дока. Без нее тут бы все давно разбежались. И я бы не раскис как ребенок от всего этого бреда про благодать и искупление грехов!

— Айзек, а ты не пробовал посмотреть, что там, дальше по коридору?

Он отрицательно покачал головой:

— Там тюрьма, Майкл. А мы выбрали свободу. И туда нам нельзя.

— Вот ты заладил: «тюрьма, тюрьма»! — обозлился я. — Был я в этой тюрьме, там точно не хуже.

Айзек ничего не ответил, только нахмурился и обиженно засопел. Я решил сменить тактику:

— А тебе самому не любопытно? Может, мы найдем то, что пригодится всему братству? А не понравится, вернемся?

Он вновь покачал головой:

— Не ходи туда, Майкл. Оттуда не возвращаются.

— Я-то вернусь, Айзек. А вот ты чего так уперся? Боишься, понравится?

Когда мы в очередной раз подошли к зданию тюрьмы, я не стал выламывать блоки, а пошел по коридору мимо бесконечных камер. Была надежда, что Айзек пойдет за мной, но оглядываться не стал. И зря! Я почувствовал сильный удар по затылоку — и тут же потерял сознание от боли.

Когда я открыл глаза, уже темнело. Но я был не в тюремном коридоре, а на площадке между двумя зданиями. Сильно болел затылок, куда Айзек приложился кирпичом. Но самое страшное — я лежал на земле, привязанный к какой-то доске.

Вокруг меня стояло несколько мужчин, они негромко о чем-то говорили. Потом разом замолчали и расступились. Появился Док. Только он был не в белом халате, как всегда, а в черной свободной одежде, которая колыхалась на ветру. Он стоял молча, глядя себе под ноги.

Возможно, это была просто иллюзия или мне показалось, но Док был намного выше и больше, чем обычно.

Мне почему-то стало страшно, его появление выглядело очень зловеще. И то, что он молчал, почему-то пугало больше всего!

Общее напряжение росло, я весь покрылся потом от гнетущего ожидания.

— Почему ты не остановил своего брата, Айзек? — наконец незнакомым низким голосом негромко спросил Док, по-прежнему глядя вниз.

— Потому что никакой он нам не брат, — дрожащим голосом крикнул Айзек, — он получил все, чтобы жить счастливой и честной жизнью. Я давно наблюдаю за ним, не принял он Бога в душу свою! И он не только рвется в бездну греха, но и пытается совратить тех, кто рядом!

— Айзек прав, — услышал я ровный голос Сэйры. — За все время, что он жил в братстве, Майкл ни разу не покаялся и не излил душу даже мне. Не был он нам братом, а мне мужем. Пусть убирается туда, где ему место!

Док поднял глаза и радостно оглядел присутствующих:

— У нас сегодня счастливый день, братья и сестры мои! Мы нашли зудящую рану на теле своем и исцелились. Брат Айзек устоял перед искушением, сестра Сэйра у нас опять первая в очереди на супруга. А Майкл, которого мы считали братом своим, получит наконец то, к чему стремилась его душа!

Он поднял руки, и толпа радостно загудела. А меня замутило от ужаса и собственной беспомощности. Я еще не знал, что они сделают со мной, но их звериное ликование не сулило мне ничего хорошего!