Новые сказки - страница 18

Рассвирепевшая старуха швырнула тогда в воду второй башмак, который стал крокодилом. Крокодил устремился на уточку, чтобы проглотить ее. Тогда утка взлетела на воздух и опустилась в воду в другом месте, а вода хлынула в раскрытую пасть крокодила и обратилась в камень; крокодил стал таким тяжелым, что пошел ко дну.

Тут старая ведьма легла на берег озера и стала пить из него воду, намереваясь выпить се всю, чтобы заколдованной утке не осталось больше воды, и она, коснувшись земли, обратилась бы снова в маленького Фриделя. А между тем вода, которую пила старуха, в ее внутренностях обратилась в огонь. Раздался страшный взрыв и ведьмы не стало — она лопнула и исчезла. Уточка стала снова мальчиком-Фриделем, огонь обратился в Лизочку, и с этого времени Лизочка и Фридель навеки остались верны друг другу.

По прошествии семи лет отец пошел с Готлибом к помещику и сказал ему: — Погляди-ка, господин, на этого славного мальчишку! Он для своих лет уже достаточно силен. — Разговор происходил в саду как-раз около молоденького деревца, и господин сказал:

— Готлиб, вытащи-ка из земли это деревцо! — Но мальчик не смог вытащить деревца, и помещик решил: — Мальчик еще слишком молод и слаб. Да и было бы чересчур много требовать от него, чтобы он исполнял тяжелые работы.

Слуга ушел домой вместе со своим Готлибом, которого он заставил еще семь лет пить молоко и есть мясо. Когда миновали эти семь лет, он опять повел Готлиба к помещику, которому теперь мальчик показался достаточно большим и сильным, но без испытания он все-таки не решился принять его в работники. Уже от природы да и от усиленного питания Готлиб обладал такой ужасающей силой, что, чуть дотронувшись мизинцем, легко выдернул из земли довольно толстое дерево; все испугались, видя это, особенно сама помещица, которая с этой минуты невзлюбила Готлиба.

Итак, Готлиб приступил к работе, казавшейся ему сущей безделицей. Пришло время обеда; служанка поставила на стол полное блюдо картофеля с маслом и пошла звать работников. Готлиб, окончивший свою работу ранее других, стал пока обедать один, и не прошло пяти минут, как на блюде ничего не оказалось.

Когда явились прочие работники и захотели обедать, Готлиб вышел из-за печки, за которой он прилег отдохнуть, и сказал:

— Тут подали кое-что покушать, но немного, и я подумал: видно, это для меня, и, пока что, поел.

Все пришли в ужас от такого аппетита, и никому не захотелось иметь товарищем этого обжору.

После обеда отправились молотить. Цеп казался Готлибу легким перышком. Он бросал и ловил его, как мальчик, который играет легонькой палочкой. Он вырвал из земли целое дерево и начал им молотить рожь с такой силой, что зерна тотчас обращались в муку, а солома в сечку, и все это он вбивал в ток, на котором молотили. Помещику стало что-то жутко, работник показался ему опасным малым, и он начал придумывать, как бы избавиться от него по-хорошему. Он спросил Готлиба, какое жалованье тот требует. Готлиб совсем близко подошел к помещику и шепнул ему что-то на ухо; тот весь покраснел и сказал: «Хорошо, только об этом молчок!» — и взял Готлиба в работники, чему прочие работники вовсе не были рады.

Надо заметить, что помещик этот был страшный скряга и платил рабочим самые пустяки. Это сообразил Готлиб, который и не задумывался над тем, что другие воспользуются его силой даром. Помещик же сказал своей жене, когда она спросила его, за какую плату подрядился Готлиб: «Ах, милая, за такую малость мне никогда не нанять такого сильного работника. Готлиб не требует никакого жалованья», — «Никакого? Это невероятно! — воскликнула удивленная помещица. — Тут что-то неладно! Муж, ты говоришь неправду!» — «Ну, успокойся же, милая, — ублажал ее помещик, — кое-что он таки требует, и я согласился на это в виду того, что это нам ничего не будет стоить и останется между нами». — «Между нами! — возразила жена. — Так, значит, мне-то надо знать, что это такое?» — «Видишь ли, по прошествии года Готлиб сам даст мне что-то»… — сказал помещик, заикаясь. — «Тебе! Что же это? Что может тебе дать сын твоего работника?» — спросила жена. — «Маленькую плюшку», — отвечал муж. — «Плюшку! Муж, ты немножко тронулся в уме! — закричала разгневанная жена. — Да здесь во всем округе и понятия не имеют, что такое плюшка; уж не сам ли твой мужик испечет ее?» — «О, таких плюшек везде найдется, — Готлиб ведь говорит о плюхе».