Ной Буачидзе - страница 19
. В углу, подле окна, обращенного на восток, небольшой стол. Над кроватью и столом картины.
Условились, что другой член партийного комитета — Василь Мулетаров, имевший солидные связи в высших кругах, займется легализацией Буачидзе, подыщет для него подходящую работу. Покуда же Ной мог выходить только по вечерам, в сопровождении «связной» — работницы партийной типографии Цонки Христовой-Ганевой. На Цонку же возложили и заботу о питании Ноя. Завтрак и обед она обычно приносила от живших поблизости Мулетарова и доктора Исакова или из «коммуны» — столовой, помещавшейся во флигеле позади Народного дома. Содержали столовую в складчину постоянно стесненные в средствах партийные и профсоюзные работники. Продукты и домашние сладости заносила жена Данаилова. Позже спутниками Ноя по вечерним прогулкам стали столяр Баниглавов и металлист Слави Зидаров.
По давнишнему обычаю, с наступлением вечера жители Софии устремлялись на улицы — погулять, посидеть в «сладкарнице», в «пивнице». Особенно людно и шумно было в центре. Ной не любил этих мест. Его влекли к себе старинные парки. Там он дышал полной грудью, как у себя на родине.
Вынужденное безделье продолжалось недолго. Как-то вечером Тодор Данаилов повез Ноя к Димитрию Николаевичу Благоеву. Благоев в совершенстве владел русским языком, учился в Петербургском университете и еще в 1883–1884 годах создал одну из первых в России социал-демократических групп.
Димитрий Николаевич долго не отпускал Ноя, беседовал с ним подолгу, особенно подробно о том, какую позицию он занимает в отношении войны, как представляет себе разрешение национального вопроса, с какими работами Ленина успел познакомиться.
У Благоева Ной встретился и с одним из руководителей революционных профсоюзов товарищем Георги — Георгием Димитровым.
У Ноя и Георги сразу нашлось много общих интересов. Оказалось к тому же, что они родились в одном году — 1882 и даже в один и тот же день — 18 июня! Было и другое приятное совпадение. Оба двадцатилетними юношами вступили в революционное движение.
В ближайшее воскресенье Георги пригласил Ноя присоединиться ко многим тысячам жителей Софии, которые, захватив с собой еду на весь день, целыми семьями поднимаются на гору Витоша. Кто посильнее и понастойчивее, добирается до самых снежных вершин, чтобы в разгар лета поиграть в снежки. Другие, постарше, с удовольствием располагаются под сенью старых дубов, достают из заплечных мешков кашковал — добрый болгарский сыр, наполняют рюмки сливовой и с чувством поют:
В глубине ущелья, у скамейки, сделанной из ствола белой березы, Буачидзе остановился, радостно сказал:
— Спасибо, Георги, у меня такое чувство, будто сегодня конец недели, до утра понедельника я отпущен из училища и сейчас по хорошо знакомой тропе шагаю домой — в свое селение в горах. Если не за этим, так уж обязательно за следующим подъемом меня встретит кто-нибудь из младших братьев с горячей кукурузной лепешкой.
Еще один поворот, и друзьям открылась небольшая церковь, сложенная из каменных плит. У входа Ной заметил надпись «1259 год».
— Зайдем?
— Обязательно, — согласился Георги. — Как истинный болгарин, я в этом очень заинтересован. Но, вероятно, надо объяснить? Церковь на горе Витоша, в сущности, не такая уж древняя. Ваш знаменитый земляк философ Иоанэ Петрици и его сорок друзей, грузин-книжников, построили свой монастырь возле болгарского города Пловдива почти на два столетия раньше. Мы там еще побываем и отведаем черного вина из лоз, некогда привезенных с вашей родины и великолепно чувствующих себя в Болгарии. А церковь, на пороге которой мы беседуем, славна другим. Ее внутренние стены покрыты фресками, выполненными с неподражаемым мастерством. Специалисты считают, что из всех фресок, сохранившихся в монастырях и соборах Болгарии, эти самые удачные и самые ранние по времени.
В Софию возвращались вечером. Над снежными вершинами гор сияли крупные звезды, а город, как ни удивительно, открывался в густом тумане. Отовсюду доносились песни, и Ной снова, уже в который раз, отмечал огромное сходство грузинских и болгарских музыкальных мелодий. Тут же он с радостью вспомнил, что слова «родина» и «брат» одинаково произносят и имеют одинаковый смысл и в русском и в болгарском языках.