О Господи, о Боже мой! - страница 46

Они приехали раньше, чем намечали, — соскучились, рвались домой. Ика — к тому, кто встречал ее с букетом белых роз. Маша не могла больше ни минуты без Любутки, без меня. Ее ждали великие дела.

Они ждали нас обеих. Мы должны были преобразить свою жизнь в высокое служение для того, чтобы все нежности и тонкости педагогики европейских кэмпхиллов сделали из наших сирот нежных и тонких интеллигентов. Они будут землепашцами и скотоводами, фермерами, доярами-доярками, поэтами, учеными, кем еще?

Они пишут сочинение: «Закат солнца это так красиво, даже становится надуше спокойно и тоскливо. Наверно каждый увидит закат и скажет дочевож красиво, дочевож прекрасна создана земля. Солнце это радость, это утренний восход, это птицы веселятся и песенки поют для всего земного мира. Солнце дает тепло зверям и птицам и даже насекомым они радуются, что солнце греет их и не гаснет. А когда заходит солнце птицы и звери не тоскуют по нему, потому что они знают что оно вернется и будет их греть своими лучистыми лучами ихние перышки, лапки замершие, а зверям шкурки греть. И всетаки звери не теряют надежду о тепле и радости. А утром все сначало».

Великая мысль: сиротскую, запущенную землю преобразят, возделают интеллигенты. (Ввиду того, что настоящие крестьяне бегут с нее и просто некому на ней работать.) Жалко, что эта мысль — не моя, но она стала моей. Мне говорил об этом эстонец, обучавшийся биодинамике в Швеции. Он хотел вернуться в свою Эстонию с компанией единомышленников и стать фермером. Профессия его была — фаготист, он играл в Таллинском государственном оркестре. Арво Пурге звали его, красивое имя.

Интеллигенты всем хороши, но бывает в них какая-то нарочитость, неестественность. Поэтому, может быть, простые люди не доверяют им или насмехаются. А интеллигент — он искренен, он старается говорить на языке народа и научиться так же работать, но народ его легко распознает.

Как-то ясным зимним днем шли Пончики по той самой дороге, где встречали меня с фонариком. Шли они со старшим мальчиком — московским школьником. Он ощущал себя педагогом (потом чуть им не стал). Посреди дороги сказал: «А теперь можно нам остановиться и послушать тишину». — «А заодно и поссать», — сказали Пончики. В тот раз победили они и во все последующие разы всяким глупостям духовного плана давали отпор.

Воздух времени вдыхаешь волей-неволей, и в легких образуется чувство этого самого времени. Надышавшись не в меру этим воздухом, я до того расширила грудь, что подумала о себе, будто могу поворачивать руль. Я попросила немцев пригласить нашего Виктора Николаевича — предрайисполкома — и ознакомить его с немецкими проектами относительно инвалидных домов. Они согласились, пригласили за свой (их) счет его и еще в сопровождение ему и переводчиков четыре человека. Он же хоть и занимал пост, но такой пост, что за занавес не выглядывал — совок же. Он был довольнешенек и понесся за визой, а также занять денег на электронику. (Можно было на 3000 — рублей.) И вот в составе маленькой делегации он осматривает кемпхиллы в разных городах Германии, потом получает в подарок замшелую бутылку вина Кометы, а электронику купить не успевает! На улицу Красных фонарей в Гамбурге не попадает!!! Но надо отдать справедливость, по приезде был сделан акт благодарности и написана официальная бумага:

Председателю Верховного Совета РСФСР

т. Ельцину Б. Н.

Андреапольский райисполком просит рассмотреть проект организации территории милосердия «Любутка» для реабилитации инвалидов и трудового воспитания сирот, а также для решения вопроса о прозябающих сельскохозяйственных землях в средней полосе России. Территория милосердия в Андреапольском районе может быть использована как первый опыт для решения проблемы такого рода.