О моём времени - страница 7
Свердловск запомнился мне и одной страшной экскурсией. Я имею в виду ипатьевский дом, где были расстреляны царь и его семья. Сейчас трудно в это поверить, но эта экскурсия пользовалась в городе популярностью. Люди приходили в дом, рассматривали стены со следами пуль и кровавых пятен. Трагедия, которая здесь разыгралась, теперь подробно описывается во многих журналах и газетах.
НА БАЛХАШЕ — КОУНРАДЕ
В июле 1936 года, окончив горный факультет Московского института цветных металлов и золота, я получил направление на Коунрад-Балхашскую стройку. Здесь началась моя настоящая трудовая деятельность. Новичком в этих краях я не был. С Коунрадом и его людьми был знаком еще с середины прошлого года, когда проходил здесь практику в течение пяти месяцев. Работал я тогда десятником только что созданного восточного отвала. Работал и копил материал для дипломной работы на тему: «Определение мощностей Коунрадского карьера для производства 90 тысяч тонн черной меди в год». Диплом защитил с оценкой «отлично». Сложилось так, что мои первые шаги накрепко были связаны с развитием цветной металлургии Казахстана. И я по сей день горжусь, что я — один из участников зарождения в стране мощной медной промышленности в Центральном Казахстане, а затем и свинцово-цинковой промышленности в Рудном Алтае.
Мы, люди старшего поколения, хорошо помним, в каких невероятно трудных условиях зарождались и создавалась промышленные центры Казахстана. Многие стройки начинались с нуля в совершенно необжитых пустынных и полупустынных районах республики. К тому времени я возвращаюсь не только потому, связано с сегодняшними днями, но и потому, что пройденный путь стал для нас бесценной школой жизни, самым главным университетом.
Еще будучи студентом я знал, что Наркомат тяжелой промышленности принял решение построить Балхашский медеплавильный комбинат. Он поднимался на северном берегу озера Балхаш, и планировалось, что он станет крупнейшим в стране комбинатом по выпуску меди. Совет Труда и Обороны СССР подчеркивал, что строительство комбината по своему значению приравнивается к Магнитогорску. И потому, как тогда говорили, сооружение комбината стало делом всей партии и народа.
Стройка была взята под особый контроль Наркомата. Академия наук СССР обратилась к научно-техническим работникам страны, чтобы те личным участием помогли строительству. В газете «За индустриализацию» часто появлялись статьи с призывом: «В бой за Балхаш!»
Крупных объектов в нашей республике возводилось немало, и студенты-казахстанцы хорошо знали, что делается в Риддере, Зыряновске, Чимкенте, Текели, Джезказгане, на золотодобывающих предприятиях республики, как развертываются геологоразведочные работы на поиск полезных ископаемых.
Мы прекрасно знали, насколько велики богатства необъятного Казахстана. Его земля простирается от Каспия до Алтая, от гор Алатау и Каратау до Западно-Сибирской низменности. Она полна несметными сокровищами, ее разрезают бурные реки, над ней вздымаются высокие горы. Нас, студентов-казахстанцев, занимали мысли о том, как наилучшим образом поставить эти богатства на службу народу, населяющему эту республику. И когда мне предложили ехать на работу в Прибалхашье, путевку я принял с радостью и отправился на стройку с большим желанием. Главной сырьевой базой будущего медеплавильного гиганта было Коунрадское месторождение меднопорфировых руд.
Еще в глубокой древности люди добывали медь в Центральном Казахстане. Но, конечно же, выбирали они то, что лежало на поверхности. Первую официальную заявку на Коунрадское месторождение сделал купец А. Деров в 1901 году. Чуть позже заявки посыпались от десятков промышленников и предпринимателей. Они скупили за бесценок у местных баев землю, тем самым сделав заявку на разработку.
После революции на Прибалхашье обратил свой дальновидный взор английский предприниматель Лесли Уркварт.
В 1928 году он писал в Москву: «Не дадите ли мне возможность поковыряться в Киргизской степи, около Балхаша и дальше? Раньше чем через 50, а может, и 100 лет вы этими местами все равно не займетесь. А я поищу. Может быть, что-нибудь найду».