О мудрости вымысла - страница 12

Таким же должен быть и царь: он окружен нищими, рабами, крестьянами, дворянами, князьями, вельможами, царями и повелителями, — он должен знать их обычаи, порядки, занятия, труды, горести, заботы, торговлю, еду и питье, дары и плату.

Если бы твоему сыну не пришлось так долго простоять на ногах, как узнал бы он горести рабов, слуг и виночерпиев, — труд, выпадающий на долю тех, кто стоит? Царь обычно сидит. Пожелает — встанет, а нет — сядет. Как знать ему, что такое труд слуг, как знать, что они ради него переносят? День-деньской они стоят и терпят.

Если он не испытает голода, откуда ему знать, как голодают нищие и немощные или как другие терпят недостаток в пище? Ведь он-то каждый день ест и пьет все, что есть лучшего, и не голодает.

Пословица гласит: "Сытый крошил хлеб голодному и укорял — зачем ест, как свинья". Если бы твой сын не испытал, что значит идти пешим и босым, как мог бы он понять труд сокольничих, вестников и скороходов? Откуда ему взять сострадание, чтобы пожалеть их? Сам же он ездит на скакуне или иноходце или сидит в колеснице.

Если бы он не узнал горечи палочных ударов, то, разгневавшись на своих слуг и отпустив им сто или двести ударов, — одним больше, другим меньше, — он считал бы это ничтожным наказанием. Но я научил его понимать бедствия всех убогих, немощных и простых людей, а теперь рассудите и вы, чему еще следует его выучить?

Царь выслушал и понял его дельное слово и этими словами высказанную суть, И он раскаялся во всем дурном, что причинил Леону, Он обнял его и сказал:

— Что делать, сын мой, я сожалею, что язык злых людей и забота о сыне меня взволновали.

Рассказал Лeoн притчу:

Сидел на троне Ширван-шах, несправедливый, безжалостный к людям, разоритель многих стран. Где бы он ни увидел челобитчика или нищего, тотчас же убивал его. Все царство было разорено.

Однажды он увидел челобитчика и приказал его убить. Человек этот сказал:

— Не следовало бы меня убивать, потому что мне понятен язык всех животных и птиц.

Царю это понравилось. Приняв сказанное им за правду, он помиловал его, поручил своему везиру и приказал так:

— Выучись у него сам, а потом научи меня.

Везир взял того человека к себе. Он понимал, что тот ради спасения своей жизни выдумал, будто знает язык животных и птиц, и отпустил его.

Прошли дни. Однажды ночью Ширван-шах сидел на пиру. Вдали перекликались две совы. Царь вспомнил того человека, языковеда. Он спросил везира:

— Л ты выучился птичьему языку у того человека? Везир ответил:

— Да, выучился. Царь спросил:

— Что говорят совы? Везир ответил:

— У одной совы есть дочь, другая сватает ее своему сыну. Отец невесты говорит: "Если ты не подаришь моей дочери на смотринах семьсот пустошей, где были когда-то деревни, я не отдам ее". Отец жениха отвечает: «Если я подарю твоей дочери семьсот пустошей, то у меня еще шесть сыновей, — что же я дам их невестам?» Отец невесты говорит: «Чего ты скупишься и сокрушаешься? Если продлятся дни Ширван-шаха, он разорит еще много деревень».

Шаху это показалось обидным, и он сказал:

— Разве я так несправедлив?

Везир ответил:

— Так говорят совы.

После этой беседы шах стал милостивым.

— Подобно сему, пока жив ваш евнух, много таких дней выпадет мне на долю.

Царь сказал:

— И евнух и женщина слабодушны. Забудь об этом.

Рассказал Леон притчу:

Побратались человек и медведь.

Человек зазвал медведя в гости и задал ему пир.

Медведь, уходя, простился с хозяином. Человек поцеловал медведя и приказал жене поцеловать его.

Однако, когда жена почувствовала зловонный медвежий дух, она плюнула и сказала:

— Не терплю вонючих гостей!

Медведь ушел. Некоторое время спустя человек отправился его проведать и взял с собою топор:

— Нарублю дров да притащу домой, — сказал он. Медведь вышел его встречать, и они ласково приветствовали друг друга — каждый, как ему было свойственно. Затем медведь стал настойчиво просить человека:

— Ударь меня топором по голове, порань меня. Человек отнекивался, медведь не отставал.

Тогда человек хватил медведя топором и поранил ему голову. Медведь ушел в лес, а человек возвратился домой.