О возможности жизни в космосе - страница 14

Когда он отпустил Майю, она уже не отстранилась. Она улыбнулась как-то грустно и лениво и вздохнула:

— Зачем ты это сделал? Глупый, глупый мальчик…

Потом провела рукой по его застывшему лицу и потянула за руку.

Они зашагали в туман. Сырость охлаждала горячие щеки и врывалась в легкие. Неба не было видно, ноги ступали по снежной слякоти. Аарне заговорил. Он говорил много, как будто наверстывал упущенное. Чувствовалось, что он счастлив. Майя слушала его, тихо улыбаясь.

— Знаешь, Достоевский любил такие ночи… Он любил туман, в котором лица людей кажутся зелеными и больными…

— Брр. Мне холодно…

Майя подняла воротник и спрятала в нем лицо.

— Ты любишь Достоевского?

— Не знаю, я его не читала…

— Не читала? Хочешь, я принесу тебе?

Майя погладила его руку.

— Мне сейчас некогда читать. У меня вообще мало времени…

— Чем ты занимаешься?

— Откровенно говоря, ничем. — Майя немного смутилась. — Дни такие короткие, рано темнеет. Отец не выпускает меня поздно из дому. В Таллине всегда пускал, а здесь нет, говорит, что посмотрим…

— Я не понимаю.

— Я тоже, дорогой. Отец говорит, что сперва нужно завести хорошее знакомство, чтоб было спокойнее. А то появятся сомнительные друзья и тогда…

— Сомнительные? Это кто же? Я сомнительный? — заинтересовался Аарне.

Майя засмеялась:

— Может быть… У нас очень порядочная семья, как говорит папа.

— Кто твой отец?

— Как это — кто?

— Ну, кем он работает? — пояснил Аарне.

— Главным бухгалтером. Какое-то учреждение с длинным названием, какое-то «Вторпромглавсырье»… А твой отец?

— Умер.

— Гм… А мама?

— Колхозница. Примитивно, не так ли?

Аарне сжал кулаки.

Майя молча покачала головой и вдруг сказала:

— Вот мы и дома.

— Уже?

Аарне огляделся и только теперь заметил, что они стоят перед ее домом. Густой туман изменял все силуэты, и белые дома с мансардами казались совершенно одинаковыми.

— У вас красивый дом, Майя… Ты любишь его?

— Конечно, — удивилась девушка. — Зачем ты спрашиваешь об этом?

— Просто так… Если бы мне предложили индивидуальный дом и коммунальный, я бы выбрал последнее.

— А я первое, — сказала девушка. — Чем тебе не нравится такой красивый маленький домик?

Аарне не смог объяснить. Вместо ответа он спросил:

— Майя, а ты можешь сказать, почему тебе нравятся эти маленькие дома?

Девушка вертела перчатку.

— Могу. Вернее, здесь и объяснять-то нечего… Знаешь, когда приходишь сюда вечером, или ночью, или утром, все равно когда, то чувствуешь, что приходишь домой. А эти большие дома, там… там хлопают входными дверьми, кто-то шумит над головой, соседи варят щи… Когда выйдешь из дверей, на лестнице глазеют на тебя всякие типы… Ну, может, хватит?

— Откуда ты это знаешь?

— Представляю. Или ты не согласен?

Аарне молчал. Кругом было тихо, с деревьев падали на дорогу капли. Вдали блестел темный асфальт.

— Почему ты не отвечаешь? — не унималась Майя.

— Почему! — взорвался Аарне. — Иногда по вечерам я иду на окраину. В центре горят огни, а там — тишина. Темнота. А времени всего лишь половина десятого. Заборы, таблички: «Осторожно, злая собака». Пустые улицы… Иногда завоет на луну собака, и это все.

Майя слушала его, широко раскрыв глаза.

Аарне смутился:

— Ты обиделась, дорогая?

— Нет, только мне кажется, что ты не имеешь права ругать этих людей. Разве они виноваты в том, что любят тишину? Откуда ты знаешь, что они плохие? У тебя ведь нет такого дома.

В ее голосе прозвучали чуждые нотки.

— У меня его нет. Ты права.

— Ты мстишь тем, у кого есть дома?

— Да.

— За что, Аарне?

Опять ему не хватило слов.

— Когда мы увидимся?

— Когда хочешь.

— Завтра?

— Хорошо.

Аарне хотел обнять Майю, но она отстранилась, прошептав:

— Т-с-с… Могут из окна увидеть…

Затем стукнула калитка, залаяла сонная собака, щелкнул замок. Аарне постоял немного, как бы сожалея о чем-то. О чем? И пошел домой.

У ворот тети Иды он по привычке посмотрел на часы.

Половина первого.

Неужели этот туманный вечер продолжался так долго?

Аарне колебался. Несколько раз он протягивал руку, чтобы взять ключ, и тотчас отдергивал ее, опасаясь найти пустое место. Наконец он все-таки решился.

Ключ был на месте.

Аарне открыл дверь, вошел в переднюю… и столкнулся лицом к лицу с тетей Идой. Она стояла в ночной рубашке и тяжело дышала. Она была очень взволнована. В комнате за ее спиной жужжала по-английски какая-то коротковолновая станция.