О времени и о себе - страница 12
А вы ели когда-нибудь парёнки? Конечно, современный человек понятия об этом не имеет. А в нашем детстве парёнки – это и конфетка, и жвачка, и ириска, все в одной маленькой морковке. Потому что парёнка – это пареная морковка. Есть поговорка: «Нет ничего проще пареной репы». Но это поговорка. А нет ничего вкусней, слаще пареной моркови.
Осенью, когда в огороде убирают морковку, ее сортируют: та, что покрупней, спускается в яму на зиму, а мелкую, величиной с указательный палец, откладывают. Затем эту мелкую морковку моют и кладут в корчагу – очень большой глиняный горшок. Его наполняют доверху морковкой (без воды) и ставят в русскую печь, когда она уже протопилась, погасли угли, и уже загребли загнетку. Корчагу, закрытую плотной крышкой, переворачивают вверх дном и отправляют в печку на сутки.
На следующее утро достают из печки эту корчагу, переворачивают, открывают – и лакомство готово. Морковка тепленькая, мяконькая. Берешь ее в рот с тоненького кончика, губами отодвигая легонькую пленочку, эта пленочка остается в руке, а морковка, сладкая, ароматная, уже во рту. Есть ее можно сколько угодно.
После морковку, которую не съели, раскладывают на лист и ставят в печку, только чуть остывшую. И эти парёнки подсушиваются.
Подсушенные парёнки – это уже не только лакомство, это и жвачка, потому что они жуются очень долго. От этого удовольствие получаешь еще больше.
А часть парёнок специально пересушивают, дают им даже чуть подгореть. Тогда это уже заварка для чая. Так и называли: морковный чай.
Между прочим, народная медицина и сейчас настоятельно рекомендует употреблять в пищу морковный чай – очень вкусный, полезный, стимулирующий, повышающий иммунную систему напиток. Экологически чистый.
Учащиеся 4-го класса Бурсунской начальной школы №3. Юля Зырянова в верхнем ряду в центре, 1946 год
В пятый класс я пошла уже в школу №2. Ведь ходили пешком в такую даль! И ребятишки с Кировки – тоже туда ходили пешком. Эта школа-семилетка была одна на всю округу. Туда ходили и мы, бурсунские, и кировские, и со всего Егоршино.
Мне нравился и русский язык, и математика. Очень нравилась учительница по математике, Валентина Петровна. Она так вела уроки, что просто невозможно было не знать математику.
И в то время я даже не знала, какой предмет мне больше нравится – русский или математика.
Мы были смешные: с одной стороны, умели шалить и шалили в школе, с другой, были очень серьезны. Я была пионервожатой у шестиклассников, хотя сама училась только в седьмом.
Отрядные вожатые со старшей пионервожатой. Юля Зырянова крайняя справа в первом ряду. Артёмовская семилетняя школа №2. 7 класс, 15 лет. 13.05.1950 г.
То ли за активную общественную работу, то ли за хорошую учебу я была награждена поездкой в Свердловск на зимние каникулы во Дворец пионеров.
Впечатление потрясающее: заходишь во Дворец и сразу попадаешь в подземное царство Хозяйки Медной горы. И сама Хозяйка тут, и Данила-мастер, здесь же Серебряное копытце и другие герои сказок Бажова.
О том, что я буду учительницей, я знала всегда, сколько себя помню, столько и знала. Правда, говорили, что совсем маленькая я хотела быть продавцом. Я этого не помню. А о том, что учительницей, – ясно и всегда. После седьмого класса со своей подружкой поехали в Свердловск поступать в педучилище. Сдали с ней хорошо экзамены, пошли на зачисление.
Свердловский Дворец пионеров. Юля Зырянова слева в первом ряду. 7 класс. 15 лет. 9.01.1950 г.
Нас зачислили, но обнаружилось, что нет общежития, только частные квартиры, которые мы сами должны оплачивать. Ни у меня, ни у нее таких возможностей не было. Я не могла позволить себе тянуть с мамы деньги на оплату квартиры.
Что делать? Подумали-подумали и забрали документы. Вышли. Сели на крылечко возле училища, сидим-плачем. Обхватили головы руками, уткнулись в колени и, такие несчастные, рыдаем. Подходит какой-то человек, спрашивает, что случилось. Мы со слезами кое-как объяснили. Он нам и говорит:
– Напрасно сидите, слезы льете. Вот тут недалеко строительный техникум. Там недобор. У вас оценки хорошие?
– Хорошие, – отвечаем мы.