Обольщённый - страница 44
.
Улыбка у Мёрдо померкла, что лишь подстегнуло Дэвида.
— Да брось, Мёрдо, — продолжил он. — Ты должен об этом знать. Ты же горец, разве нет? Сын самого помещика. Твой отец выселял арендаторов с родных земель, чтоб освободить место для овец[11]? Сжигал дома? Почти все вожди так поступали. Те, кто...
— Хватит...
— ... громче всех кричит о том, что древние обычаи горцев были скверными. Если сравнивать, нам в низинах повезло. Промышленность очистила наши земли и отправила людей за границу. Полагаю, это слабое утешение, но еще хуже, когда людей вытесняют с земель для того, чтоб освободить место для скота...
— Дэвид, перестань! Пожалуйста.
Дэвид примолк, разглядывая бледного расстроенного Мёрдо. С минуту они просто таращили друг на друга глаза. Дэвиду хотелось спросить, почему Мёрдо выглядел таким удрученным, но ему так и не удалось произнести ни слова.
— У моего отца самое большое поголовье овец в горах. Лет десять назад с земель вытеснили почти всех, кто жил в Килбее, когда я был ребенком. — После паузы он добавил: — Две деревни сожгли дотла.
Договорив, он успокоился, однако дергавшийся на щеке мускул выдавал напряжение.
Дэвид не знал, что сказать. Он вперился в Мёрдо взором, стараясь понять, что же он чувствовал по поводу случившегося на отцовских землях. Но Мёрдо взял себя в руки, и смотреть стало не на что, кроме разве что холодного бесстрастного выражения лица, что частенько имело место.
Мёрдо зашагал к двери.
— Идем. Я приказал подать ужин. Нам еще не скоро выходить.
«Ужин» состоял из ошеломляющего количества маленьких идеально приготовленных блюд: холодного ростбифа, террина, небольших порций салата, заправленных овощей. Мёрдо, как истинный лакей, подал Дэвиду тарелку и бокал вина. Во время трапезы он вел себя неизменно вежливо, позабыв про колкие насмешливые замечания. Дэвид предположил, что безупречные манеры — это признак недовольства.
Дэвид пытался поесть, но аппетит его покинул. Он понял, что гневные слова об изгнании горцев с семейных земель задели Мёрдо за живое, и сожалел о вспышке злобы, что побудила его говорить столь необдуманно. Ведь об обстоятельствах он не знал абсолютно ничего.
После долгого молчания Мёрдо вздохнул.
— Проклятье, — буркнул он, поставив бокал, и встретился с Дэвидом взглядом. — Не на это я надеялся, — лаконично пояснил Мёрдо.
Дэвид смотрел на него в упор, оглядывая сердитые глаза и несчастное лицо.
— А на что ты надеялся?
— Поговорить с тобой. — Густая краска на щеках подсказала, что признание далось ему нелегко. — Убедить тебя вернуться сюда после бала и провести со мной ночь.
Дэвид смолчал. Он пристально глядел на Мёрдо и думал: «Я тоже этого хочу».
Не самое приятное осознание. Наслаждаться утехами, предлагаемыми Мёрдо Балфором, от случая к случаю — это одно. А признаться, что именно этого он и хотел, планировать и делать все возможное, чтоб это случилось, — совершенно другое.
— Больше всего, — прохрипел Мёрдо, — я хочу тебя в своей постели.
Дэвид сглотнул. Мёрдо уловил его реакцию.
— Это неразумно.
— Ой ли? Что же здесь неразумного? Я получаю шанс испытать удовольствие и использую его. Напротив, это очень даже разумно.
Нарочитое легкомыслие пробудило гнев.
— Ты же знаешь, что это чревато последствиями. За наслаждение придется заплатить.
— Ты толкуешь о сожалениях, а я уже говорил, что у меня нет времени на сожаления. Я в них не верю.
— Возможно, я верю.
Мёрдо перегнулся через стол и схватил Дэвида за руку.
— Ты жалеешь о времени, что провел со мной, Дэвид? Если б мог, ты бы хоть что-то изменил? Позволь сказать, что я не хотел бы потерять ни секунды. — Он долго буравил Дэвида темным взглядом и добавил: — Зачем, по-твоему, я вообще вернулся в Эдинбург?
Дэвид, словно завороженный, смотрел на Мёрдо, который крепкой рукой удерживал его на месте.
— Ты приехал ради визита короля. Твой отец...
— Отец попросил меня поехать в Эдинбург и чуть не выпал из кресла, когда я согласился, — мрачно перебил Мёрдо. — Я знаю наверняка, что у него в запасе имелось несколько вариантов шантажа на случай, если б я, как обычно, отказался.
— Не понимаю.