Обольщённый - страница 54

— Держи ноги поднятыми, — пробормотал Мёрдо, и Дэвид послушно схватился за заднюю поверхность бедер.

Казалось, стыд его покинул. Все, что ему удавалось, — это, затаив дыхание, наблюдать, как Мёрдо взял бутылку, что лежала рядом, и откупорил пробку зубами.

Мёрдо вылил тонкую струйку блестящего масла Дэвиду на промежность. Вязкая теплая жидкость стекала медленно, словно мед. Струилась по мошонке, по нежной коже под ней и еще ниже, прямо до чувствительной складки, что вела к входу, где Мёрдо поймал масло пальцами, собрал и распределил по тугой мышце.

Пальцами Мёрдо дразнил вход, масло помогало мимолетно погружаться внутрь. Дэвид извивался и стонал от боли и глубокого удовольствия, что приносили эти ласки.

Должно быть, Мёрдо отбросил бутылку, потому что другой рукой, тоже смазанной маслом, принялся поглаживать член в одном с пальцами ритме. Дэвид силился удержать дрожавшие ноги, а спустя примерно минуту отчаянно закричал, отчасти из-за того, что близилась чрезмерно скорая кульминация.

— Сейчас кончу!

— Нет, не кончишь, — отпустив член, ответил Мёрдо. — Ты кончишь, только когда я войду в тебя.

Одного этого обещания почти хватило, чтоб его добить, но Мёрдо отвлек его новым ощущением — он ввел палец, затем вытащил и снова ввел. Легкая боль первого проникновения исключила угрозу спешной разрядки, а вскоре Дэвид свыкся с ощущениями, жаждал их, двигался в унисон с толчками.

Напор все нарастал и нарастал. Дэвид уже не понимал, сколько пальцев ввел Мёрдо, но явно не один, и это было замечательно. Мышцы растянулись, с легкостью уступив требовательности, что изумляло часть разума, еще способную мыслить.

Блаженство исходило откуда-то из глубины души, из недостижимого, но вместе с тем крайне важного места, о котором до Мёрдо он вряд ли знал. Дэвид хотел поведать об этом Мёрдо, но попытавшись заговорить, он умудрился произнести лишь:

— Мёрдо... Боже...

Мёрдо не отрывал от извивавшегося Дэвида бешеного сияющего взгляда.

— Думаю, я... Пожалуйста, возьми меня, — взмолился он.

Мёрдо, не проронив ни слова, вытащил пальцы и, взяв бутылку масла, полил золотисто-зеленой жидкостью свой член, закупорил бутылку и отбросил в сторону. Несколько раз прошелся кулаком по твердой набухшей плоти, прикусив нижнюю губу, а затем подполз к Дэвиду и прижался головкой к входу.

— Держи колени согнутыми и подайся навстречу, когда я надавлю.

Засим он толкнулся.

— Господи! — ахнул Дэвид.

Разбухшая головка отличалась от пальца — даже от нескольких пальцев. Пальцы подвижные, гибкие. А головка безжалостная и тупая, таран во плоти. Первое внезапное растяжение стало болезненным шокирующим вторжением.

— Прости, — прошипел Мёрдо. — Обожди... Дыши.

Дэвид сглотнул и сделал, как велено, — медленно вдыхал и выдыхал, а Мёрдо не шевелился, головка его члена застряла внутри.

Спустя минуту боль начала отступать, однако ощущение наполненности все еще тревожило.

— Ладно, — прошептал он, хоть эрекция и ослабла. — Можешь двигаться.

— Хочешь, чтоб я остановился? — процедил Мёрдо. — Я остановлюсь.

— Нет. Приступай. Я скажу, если не смогу продолжать.

Мёрдо начал медленно двигать бедрами и наконец-то вошел полностью.

— Боже, как же хорошо, — пробормотал Мёрдо, прислонившись лбом ко лбу Дэвида. — Никогда бы не подумал...

Так и не завершив фразу, он обхватил размякший член Дэвида. Работая рукой, он самую чуточку отодвигался и осторожно проскальзывал обратно, с каждым разом увеличивая темп.

Неторопливо, но упорно возбуждение начало нарастать. Дэвид все больше привыкал к тому, что он чувствовал внутри себя член Мёрдо. А спустя дюжину осторожных тщательных движений Мёрдо толкнулся снова, и в этот раз Дэвида пронзило истинное опаляющее наслаждение, словно Мёрдо нажал на то важное таинственное местечко, кое он чувствовал где-то глубоко внутри. Ощущение было настолько впечатляющим, что Дэвид ахнул и вцепился в плечи Мёрдо.

— Господи!

Мёрдо просиял улыбкой, загадочной и очаровательной. Редкой и прекрасной.

— А вот и она.

Он отстранялся чуть дальше и опять толкался, снова и снова нажимая на то место при каждом дотошно точном толчке. Дэвид изгибался и извивался, не в силах сдерживать гортанные умоляющие звуки, что срывались с губ. Слишком, слишком скоро он отдался во власть неизбежной кульминации. Покуда его охватывал освободительный оргазм, он выкрикивал имя Мёрдо и забрызгивал семенем живот.