Обожжённые словом - страница 9
Цезария: – Ах, вот, как я Вас узнала!
Олсуфьев (насмешливо): – И как же?!
Цезария: – Вы – двуличный, неискренний человек. Вы насмехаетесь надо мною и моим папа… . И… и давешним словам вашим я теперь не верю…!
Цезария изящно уворачивается из объятий партнёра и, всплеснув руками, быстро, почти бегом, уходит. Общество в недоумении наблюдает сцену, провожает её глазами.
Граф Юрий Олсуфьев с напускным равнодушием проследует к выходу, про себя тихо бурчит: «Верно заметила графиня Софья Андреевна: брак – это грех и падение, искупление – только дети». Потом, видимо, передумав, он поворачивает к карточному столу.
Сцена 5. Макс и Цезария
Там же. Вечер продолжается. Вальсы сменяются мазурками. Лакеи во фраках не устают подливать шампанское, подносить печенье и тортики. Идёт общий гомон и движение.
Фасмер стоит у высокого окна. Тяжёлые портьеры раздвинуты. Он глядит на Неву, на ломанные линии горизонта Санкт-Петербурга. Закат.
В руке его бокал с шампанским, в другой – маленькая серебряная ложечка. Тарелочка китайского фарфора с пирожным поставлена на широкий подоконник, так удобнее. Он – неподвижен, задумчив.
К Фасмеру подходит Цезария.
Цезария: – Отчего Вы не танцуете, милый Максимилиан Романович?
Фасмер, не слыша, продолжает смотреть вдаль. Цезария растеряна, она осторожно кладёт свою ладонь на его руку.
Цезария: – Максимилиан Романович, Вы где?
Фасмер (резко обернувшись к ней, возбуждённо): – Взгляните туда, дорогая Цезария Ивановна, взгляните туда! Смотрите, город Петра Великого словно кровью залит! Не ладно это, к большой беде. Кровавое воскресенье нам скоро невинным эпизодом истории покажется!
Цезария: – Что за ужасы вы говорите, Максимилиан! Это просто закат такой сегодня багровый. Никак не может быть страшнее, чем тогда, когда только по официальным данным было 130 убитых и 300 раненых! Давайте не станем вспоминать тот кошмар!
Фасмер: – Простите, я не хотел Вас пугать! Просто смотрел сейчас в окно и удивлялся странности и сплетённости мироздания, людей и судеб….
Цезария: – Что Вы хотите этим сказать? Что имеете ввиду?
Фасмер (указывая в окно): Во-о-он, видите, купол церкви лейб-гвардии Семёновского полка? Видите, как слились в нём золотое и красное…. А ведь церковь эту строил молодой тогда архитектор Николай Леонтьевич Бенуа, будущий главный архитектор Петергофа, действительный статский советник. На стене же у вас в зале – прекрасная акварель работы Александра Бенуа, его сына.
Цезария: – Да-да, «Карнавал на Фонтанке», это подарок к юбилею папа. Мне ужасно нравится!
Фасмер (продолжая): – Но заметили ли вы, дорогая Цезария, что там изображён вроде бы весёлый праздник, а гребцы – в форме солдат Семёновского полка? И именно этот полк в прошлом году был брошен для подавления декабрьского восстания рабочих в Москве, именно этот полк расстреливал бегущих у нас в Северной столице. А, знаете ли вы, что Арестный дом у нас в Санкт-Петербурге, который был переполнен простым людом в январе прошлого года, тоже строил старший Бенуа?
Цезария (растерянно):– Но не выбрасывать же теперь из-за этого замечательную картину… Вы почему-то неплохо знаете прекрасное семейство Бенуа…. У них очень красивые девочки.
Фасмер: – С внуком Николая Леонтьевича, сыном Александра Николаевича – Карлом, я школярствовал в славной гимназии Мая, где учились все Бенуа, он сейчас пошёл по медицинской части. Не скрою, я и в дом их вхож, младшего Николеньку на ноге качал. И с сёстрами дружен.
Но я сейчас вспоминал о другом, о том, что недавно, в минувшем августе, и именно на железнодорожной станции Петергофа, спроектированной Бенуа-старшим, командир Семёновского полка Георгий Александрович Мин был убит эсеркой за жестокость. Газеты пишут, что непосредственно генералу Мину принадлежит приказ: «Арестованных не иметь и действовать беспощадно». Так семёновцы, гордость Русской армии, пришли в рабочие посёлки, на заводы и фабрики по линии Московско-Казанской железной дороги. Без суда и следствия было расстреляно более 150 человек. А вообще по Москве – тысячи погибли. А с замечательной дочкой «кровавого полковника» я тоже знаком, с ней близко дружен мой младший брат Рихард. Вот, я и говорю, что причудливы хитросплетения судьбы. Судьбы, увы, порой жестокой и беспощадной.