Обыкновенные чудеса - страница 7

— Кроме того, имеется свыше трехсот клубов и Домов культуры.

— Ой не могу! Не могу слышать богопротивные цифры и факты!

Тут взял слово Шамсутдин-ака.

— Высочество, а высочество? Хочешь еще сюрприз? Взгляни на мое лицо. Видишь, оно попорчено оспой? Это твоя работа, высочество. Ведь в твоем мирате было всего три врача!

— А зачем нам больше? — искренне удивился Алим-хан. — Умереть от болезней роком предопределено всем тем, кто должен от них умереть. Так зачем врачи? Разве только на тот случаи, когда мы, наше высочество, заболевали. А нам трех врачей достаточно.

Удивительный ответ старикашки поверг всех в изумление. Афанди похлопал его по плечу.

— Молодец! Лучшего агитатора трудно найти.

— Эх, ты, высочество неразумное! — вздохнул Шамсутдин-ака. — Значит, больше трех врачей тебе не требуется?.. Хош!.. А вот нынче в Бухаре и в области Бухарскои свыше восьмисот врачей!..

— Восемьсот?!.. Вранье, не может быть! — завопил Алим-хан.

Люди зашумели. Смех, шуточки.

— А ну-ка, товарищи, подсыпем старичку еще малость цифр и фактов, ведь он, оказывается, совсем ничего не знает! — А, пожалуйста!.. Бухарцев обслуживает около четырех тысяч медицинских работников.

— Около семи тысяч больничных коек имеется.

— Средняя продолжительность жизни бухарца, по сравнению с эмирскими временами, увеличилась более чем в два раза!

"Артист", вживающиеся в образ тирана, сидел как на иголках. Он был ошеломлен, разъярен, уничтожен. Желая как-то свернуть затеянный злокозненным Афанди диспут, старикашка пустился на хитрость.

— Булди! Хватит. Высочайше приказываем, довольно цифр и фактов. От них только у нас, нашего высочества, высочайшая головная боль.

Тут слово попросил ученый библиотекарь.

— Позвольте, люди, сделать небольшой комментарии.

— Мархамат, ака!

— Пожалуйста, уважаемый, говорите! Библиотекарь вынул из кармана блокнот, полистал его.

— Вот несколько цифр и фактов. Кое-кому, правда, цифры и факты не по душе, — библиотекарь покосился на "артиста", — однако без них никак нельзя. Так… Прежде всего о том, как жили при эмире дехкане. Посеял, скажем, джугару дехканин. Сколько он платил налога? Скажу — одну пятую часть урожая. Причем, урожаи учитывался на корню. Побьет непогода урожаи, милует ли — плати одну пятую, пятину. Плати ее деньгами, без учета рыночной конъюнктуры.

Люди в чайхане зашумели.

— Это же грабеж!..

— А если неурожай? Тогда, значит, помирай с голоду?

— И помирали, — вздохнул библиотекарь. — Однако позвольте мне продолжить. Думаете, пятина — это все? Как бы не так. За пару быков взимался налог в размере 8 таньга, а после уборки урожая за эту же пару быков надо было, уплатить еще налог в размере стоимости одного батмана пшеницы.

— Аи да эмир! Вот грабитель…

— Но и это не все. Налог взимался при купле-продаже, на содержание чиновников, на… Впрочем, легче, пожалуй, перечислить то, за что не взимали налогов. Достаточно сказать, что в Бухарском ханстве существовало 86 видов налогов!

Все ахнули. Вот так эмир! И даже сам экс-владыка задохнулся от изумления. Никто ему как-то не докладывал о количестве налогов. Замешательство старикашки заметил Афанди.

— Ваше бывшее, здорово, а? Действовали по правилу: "Шесть шкур спускается, седьмая оставляется!"

Вновь заговорил библиотекарь.

— Вот почему более половины населения Бухарского ханства было полукочевое, одна шестая часть — кочевники…

— Чтоб от восьмидесяти шести налогов деру давать! — сострил кто-то. В чайхане засмеялись.

Библиотекарь серьезно ответил:

— А что, в этом замечании есть свои глубокий смысл. Однако продолжим наш разговор.

Дехканам жилось, как мы уже установили, очень худо. Ремесленников эмир также душил свирепыми налогами.

— У нас еще рабочие были! — вскричал "артист". — Рабочие хорошо жили, мы знаем точно.

— Рабочих у вас было всего ничего. Но все же были, это верно. И жилось им чуточку получше, чем дехканам. Тоже верно. Однако… еще несколько цифр. На маслобойном заводе товарищества "К. М. Соловьев и К^>о" гнули спину 136 рабочих — 49 русских, остальные — местных национальностей. А доходы распределялись вот как: на каждый заработанный рабочим рубль эксплуататор Соловьев со своей "компанией" присваивал — 15 рублей.