Очерки - страница 20
Полтину тоже пополам — это уж будет четвертак.
Конечно, обман! Я пойду, отрублю дома от гривны два куска — разве кто на базаре заметит, что они чуть-чуть меньше полтины? Вот я и без работы в прибыли.
Как же поймать, если кто пустился на обман? Взвесить! А я буду кричать на весь базар: «Ладно! Сам жулик! У тебя весы кривые, да и гири воровские!» Значит,
пусть он взвесит и нас разберет. Что же этому верному человеку делать? Сидеть целый день и народ мирить — полтины взвешивать? А может быть, уж вешаный кусок принесут другие люди — опять вешай? Нет! Так никакое торговое дело не может пойти.
Вот правда: пометить, какие куски верные, чтоб не носили по двадцать раз взвешивать. Но торговый народ и сам не плох, и другому в обиду не хочет даться. А вдруг от этих-то меченых полтин кто-нибудь догадается по кусочку отщербнуть… Гляди, и целая гривна серебра наберется. А ведь чуточку откусил — и не заметно вовсе.
Вот тут и дошли до того, что нельзя иначе, как ставить метки по краям. И с одной стороны и с другой — чтоб не подскреб какой-нибудь каналья с отрубленного краю. Пусть метит казна. А чтоб все казенную метку знали, чтоб всякий к ней привык, — надо, чтоб была на всех рублях одинаковая метка.
Так и делали: разрубят гривну и с отрубленных концов поставят казенные клейма-печати. А когда стали круглые рубли чеканить, то и клали печать и с лица и с изнанки.
Одно и то же клеймо пришлось делать на всех рублях — и такое, чтоб его не так-то просто было подделать.
Вот тут и дошли люди до монеты.
Конечно, если резать на монете рисунок, так одна работа выйдет дороже самой монеты. Нет, выдумали проще: выбивать печать. Печать, как для сургуча. Давили эту вырезную печать, конечно, не рукой, а били
Поставят печать (она железная делалась) на кусок серебра или золота, а сверху по ней молотом — раз! За один удар — готово клеймо. Наготовят кусочков, чтоб и вес был аккуратный и чтоб формы они были подходящей, и выбивают печать. Готова монета. Но вот смотрите,
Возиться с каждым кусочком некогда — и поставили печать как пришлось — трах! — да за другую живо! Бывало так, что только край один выйдет — и то не беда. В те времена и так было хорошо. Мастеров мало было, и подделать печать было трудно.
Теперь вы посмотрите: вот он наш с_о_в_е_т_с_к_и_й г_р_и_в_е_н_н_и_к.
Все ровно, все на месте, и каемочка, и зубчики вокруг, и надписи, и сам он гладенький. Как же его делают? Неужели молотом?
Да, молотом.
А вот каким молотом и как — читайте дальше.
В самом деле: раньше чем выколачивать этот гривенник каким-то там молотом, надо же подумать — из чего мы его куем.
Ведь я в самом начале сказал: в нашем русском гривеннике половина меди. А все говорят — серебряный.
«Нет ли, — говорят, — у вас на рубль серебра? Хоть гривенниками».
Серебра! А гривенник-то… не очень серебряный.
А ведь поди ж ты — за пять гривенников дают полтинник, и без всякой приплаты. Придите в Госбанк и получайте. Это уж кусок настоящего серебра, и с краю помечен вес: 9 граммов чистого серебра. Верный человек пометил — казна. А сколько из этого полтинника гривенников можно было бы наделать, — пожалуй, на целый рубль!
А вот в чем все дело.
Представьте, что все деньги — только полновесные серебряные полтинники. У вас в кармане полтинник. Пришли вы в лавку. Спросили карандаш. Сколько? Десять копеек. Как быть с полтинником? Откусить от него пятую часть, что ли? Клещами, кусаками какими-нибудь? Так теперь не делают. Пропал тогда полтинник.
«Я вам записочку дам. Я ведь не последний раз у вас. Как наберется у вас пять моих записочек по десять копеек — я вам их обменяю на полтинник».
«Нет, — говорят, — давайте лучше так. Вы оставьте свой полтинник здесь, а вот мы вам дадим записочку, что вам еще можно набрать товару на сорок копеек. Сами же вы изволили обещать заходить к нам».
«Можно бы и так», — думаете вы. Да как быть: вы еще мороженого хотели съесть.
Обидно: полтинник в кармане, а на пятак мороженого нельзя взять.