Очерки жизни и быта нижегородцев в начале XX века. 1900-1916 - страница 48

Забастовка продолжалась и 13 декабря. К ней присоединились городская управа, бани Гнеушева и Ермолаева, винные лавки, дрожжевая фабрика Гивартовского, пивные склады, канавинские заводы Костина и братьев Рекшинских.

Взволнованные учащиеся средних учебных заведений собрались в актовом зале реального училища. Были занавешены красным кумачом портреты царя и царицы, принесена черная классная доска с написанной мелом фразой «Долой самодержавие!» Гимназисты Коварский и Зак разъяснили присутствующей молодежи цель и политическое значение происходящих событий.

Вечером по городу поползли зловещие слухи, будто губернатор Фредерикс готовит забастовщикам кровавую расправу.

Социал-демократический Объединенный комитет собрался на экстренное совещание. Речь пошла о необходимости действенной обороны. С печальной памяти июльских дней у нижегородских большевиков сохранилась небольшая оборонная дружина человек до двадцати. Револьверы имелись у десяти дружинников, но старые: дрянные «ле-фоше» и «бульдоги», которые удалось приобрести в мае в магазине «Диана», что на Осыпной улице. В августе, правда, ухитрились по подложному требованию арзамасского жандармского управления купить в Нижнем на ярмарке десять полицейских «смит-вессонов». Однако после испытания на Щелоковском хуторе выяснилось, что пять из них — с неустранимыми дефектами. Между тем гроза приближалась.

С крикливой демонстративностью устраивали в кремлевском манеже свои собрания члены нижегородского монархического союза «Белое знамя». Руководители «союзников» — ювелир Хохлов, инженер Николаев, фельдшер Реального училища Шитов и надзиратель того же училища Смотраков — из кожи вон лезли, внедряя в мозги собравшихся там уличных извозчиков, мясников и представителей нижегородского «дна» с Миллиошки идеи святости царского престола и уверенность в необходимости защищать оный до последней капли крови… После такого рода обработки наиболее толковым и надежным «белознаменцам» вручалось оружие — револьверы.

Вход на манежные собрания был совершенно свободным, и это обстоятельство умело использовали дружинники-большевики. Они всегда знали, что замышляют «белознаменцы». Мало того, черносотенный союз неожиданно для себя снабжал революционеров оружием. Заметив наклонность наиболее ретивых «патриотов» к посещению питейных заведений, дружинники охотно составляли им компанию. Рано или поздно наступал момент, когда пропившийся «союзник» просил у собутыльника взаймы, предлагая свой «смит-вессон» в качестве залога.

Четырнадцатого декабря полтора десятка дружинников-большевиков, вооруженные револьверами, отправились в Канавино, к Московскому вокзалу, где в них назрела нужда.

Уже несколько дней не ходили поезда. Железнодорожным стачечным комитетом руководил станционный бухгалтер С. Акимов. Другие вокзальные служащие образовали комитет для охраны железнодорожных грузов. В большом зале для пассажиров I и II классов по нескольку раз в день собирались митинги, на которых, кроме железнодорожников, присутствовала и посторонняя публика. Дебатировался вопрос о возможности присоединения к уездному селу Сормово, где в это время вспыхнуло рабочее восстание, и на баррикадах уже лилась кровь… Говорили на вокзале и о рабочем брожении в соседнем селе Молитовке. У молитовцев была своя заводская вооруженная дружина, насчитывавшая сорок человек. Предложив свою помощь канавинским железнодорожникам, молитовская дружина заняла находившееся близ окского берега каменное здание башкировского училища и соорудила на подступах к нему две баррикады. Проведя бессонную ночь в этой импровизированной цитадели, молитовская дружина утром пришла на Московский вокзал. Но на Вокзальной площади уже находилась городская большевистская дружина, поэтому «молитовские» вернулись к себе домой.

Оставшейся на площади городской дружине вскоре пришлось начать боевые действия. Около 12 часов дня со стороны Гордеевки к вокзалу подошла толпа с иконами, белыми флагами и дубинами. Найдя вокзальные двери запертыми изнутри, толпа стала ломиться в здание через окна. Дружинники, располагавшиеся близ левого крыла здания, дали залп из револьверов. Толпа, в которой оказались убитые и раненые, на некоторое время рассеялась. В течение двух или трех последующих часов гордеевские переулки заполнялись прибывавшими с нагорной части Нижнего черносотенцами. Готовился новый штурм вокзала.