Ода чуждых земель - страница 13

Дес дергает за край футболки.

— Мы еще не закончили, — произносит он с грубым голосом, намекающим на секс.

Дес тянет меня на постель, и в голове проскакивает мысль, что мой зевок навряд ли отпугнул этого мужчину. Крылья Десмонда исчезают, когда тот ложится на спину. Моментом позже он кладет меня к себе на грудь. То, как Торговец обнимает меня… чувак явно отложил шалости на потом.

Я, вероятно, могу заставить его передумать, но, черт, нет ничего более приятного, чем калачиком свернуться на Десе.

— Расскажи мне секрет, — шепчу я.

— Еще один? — Это звучит так обоснованно, что я смеюсь.

Даже не могу вспомнить, какой был его последний секрет — был ли он о дружбе с Малаки?

— Да, еще один, — повторяю я.

Он стонет и притягивает меня ближе.

— Хорошо… но только потому, что ты мне нравишься.

Я слегка улыбаюсь ему.

Не могу поверить, что он действительно ответит на вопрос.

Дес гладит рукой по моим перьям.

— Единственная вещь, по которой мне не нравятся твои крылья, так это то, что они скрывают твою задницу… а мне ужасно нравится твоя задница.

Комнату заполняет тишина, и затем я не сдерживаюсь и заливаюсь в смехе.

— Дес, я не это имела в виду, когда просила секрет.

— Но, тем не менее, ты его получила. Твой интерес удовлетворен. — Он сжимает мою задницу, подчеркивая этим свои слова, и я издаю небольшой визг, который вызывает у него смешок. И этот смешок переходит в поцелуй… долгий, томный и восхитительный поцелуй.

Прервав его, я кладу голову на грудь Деса. Комната погружается в тишину, и единственный звук — это биение сердца Деса у меня под ухом. Я закрываю глаза.

К этому можно привыкнуть.

Какая ужасающая мысль.

— В течение двух столетий ты была не более чем невидимой возможностью, — произносит Дес, нарушая тишину. — И вот, я встретил тебя. — Он делает паузу, будто вся история начинается и заканчивается на этом предложении. Будто до меня жизнь была иной, нежели чем сейчас. Этого достаточно, чтобы не обратить внимания на тот факт, что ему, как он признался, около двухсот лет. — Ты была всем тем, о чем я даже никогда не мечтал. Ты была хаосом. Безумием. Самым таинственным секретом, с которым я когда-либо встречался. Все, что касалось тебя, привлекало меня — твоя невинность, ранимость, черт, даже твоя трагичная жизнь. Ты была самым пленительным существом, которое я когда-либо видел.

Мое горло сжимается от его слов. Для меня имеет важность не только то, что он мне это говорит, а что он вообще этим делится. Я попросила секрет, а он открылся мне полностью, подарил то, что я могу прижимать близко к сердцу поздними вечерами.

— Семь лет вдали друг от друга, — продолжает он, — и женщина, которой ты стала, была далека от той девочки, которую я встретил тогда. — Дес наклоняет мою голову, чтобы посмотреть в глаза. — И из-за этого я возжелал тебя еще больше. Ты была чем-то старым и новым, одновременно знакомой и чужой, в пределах досягаемости и под запретом. Я так долго хотел тебя, что думал, это убьет меня. И когда смотрю на тебя, в особенности, сейчас, вижу одну простую истину.

Он перестает говорить.

Я немного приподымаюсь.

— Какую истину?

Даже в темноте я могу увидеть, как он пристально смотрит мне в глаза.

— Ты — само волшебство, любимая.

Всюду кровь. В волосах, на коже, разбрызганная вокруг, где я лежу. Отталкиваясь от земли, оглядываюсь вокруг.

Нет. Только не это место. Только не снова.

Я осматриваю гнилые листья, которые покрывают пол, и мертвые лозы, что поднимаются вверх по стенам длинной комнаты, где над всем этим возвышается огромный седалище из костей.

Тронный зал Карнона.

— Прелестная, прелестная птичка.

Кровь стынет в жилах от голоса за спиной. Не может быть. Король Фауны мертв.

— Тебе нравятся крылья?

Но этот голос…

Мурашки пробегаются по позвоночнику. Голос Карнона глубокий и грубый, каким я его помню.

Листья хрустят под его ногами, пока он обходит меня вокруг. Первое, что я вижу, это скрученные оленьи рога, затем странные, безумные глаза и растрепанные волосы.

Боже, это он.

— Теперь ты — животное, как и все мы.

Я сильно сжимаю веки. Он мертв.

— Ты никогда не будешь свободна, — говорит он… только это больше не голос Карнона. Другой, который слишком хорошо знаю.