Один маленький поросёнок и одно большое свинство - страница 4

— Где?! Где волки, милый!

— Сюда бегут… Уже близко… Предупре… — пробормотал упавший у порога пёс и затих.

Старушка заохала, но делать нечего — побежала, как была, в лаптях на босу ногу к висящему у калитки дырявому ведру, схватила торчащий из сугроба батожок и изо всех старушечьих сил начала мутузить по ведру и кричать:

— Волки! Волки близко! Берегись!

Весть моментально разнеслась по всей деревне. Взрослые ли, дети, козы ли, овцы — все тут же забыли о начатых с утра делах и бросились запирать ставни, ворота, избы и сараи. Кто мог, похватали вилы, топоры, косы и притаились.

Долго ждать не пришлось: почти сразу в деревню ворвались серые разбойники. Но они не стали, как обычно, нападать на все дворы подряд. Волки проскользнули через всю деревню, как нога в расхлябанное голенище — ни за что не цепляясь, никого не трогая. Казалось, они просто спешили по своим делам и решили немного срезать путь.

И, только добежав до мельницы, волки вдруг жутко завыли, заулюлюкали и, в мгновение ока перепрыгнув через изгородь, оказались во дворе мельникова дома.

Поросёнок проснулся оттого, что дверь в его парник резко открылась и внутрь вбежала жена мельника с Беттой на руках и два мельниковых сына — Леопольд и Гарольд.

— Хрюня! — обрадовалась было Бетта, но жена мельника закрыла ей рот ладонью.

— Эй, что случилось! — начал возмущаться Фред.

Но сыновья мельника прижали палец к губам и прошептали:

— Тсс! Волки!

Мельник закрыл парник, завалил дверь кучей навоза, чтобы человеческого запаха нельзя было почувствовать (волки, как известно, брезгливые, вони не любят), а сам с лошадью, собакой, кошкой, курами, мышами и невесть откуда свалившейся соседской коровой заперся в амбаре. И не успел он опустить засов, как через ограду во двор хлынули волки.

Огромная белая волчиха несколько раз прошлась по двору, принюхиваясь, потом подошла к воротам амбара и громко сказала:

— Эй, мельник! Я знаю, что ты там. Выходи, поговорить надо.

Фред выглянул наружу через щель в стене.

Была волчиха очень красивая: шерсть белая как снег, глаза голубые, как лёд, зубы острые и блестящие, как ножи. Прочие волки при ней даже дышать боялись, не то от большой любви, не то от великого страха.

— Идите прочь! — крикнул мельник из-за ворот амбара. — Вам здесь не рады!

— Плохой ты человек, мельник, жадный! — усмехнулась волчиха. — Мы к тебе с подарками, а ты к нам охотника подослал.

— Не нужны мне ваши подарки, забирайте и проваливайте!

— Чего же сразу не сказал?

— Вам, головорезам, попробуй слово неласковое сказать, сразу драться лезете!

— Нет уж, мельник, так дело не пойдёт. Не заплатил бы ты охотнику, не велел бы всю стаю до последнего волчонка задавить, — отступились бы мы, в другом бы месте невесту наследнику нашли. А сейчас не обессудь — заберём невесту. Надо бы ещё мельницу твою пограбить-пожечь, жену и сыновей в плен забрать, тебя смерти лютой предать, но уж коли мы с тобой породниться решили, то и подарки оставим, и обещание деревню вашу не трогать не нарушим. Выходи, отдавай дочку свою!

Жена мельника, услыхав такие слова, не выдержала и запричитала, обняла дочку покрепче. Дочка мельника тоже в голос заревела. Услышала волчиха плач, подскочила к парнику, толкнула лапой стену — и упала хлипкая стена, придавив поросёнка и мельниковых сыновей. Схватила волчиха девочку за рукав шубки и вырвала из материнских рук. Тотчас завыли волки, заулюлюкали, вынесли ворота с петель и умчались в тёмный лес.

Едва волков не стало слышно, Фред и мальчики выползли из-под упавшей стены. Бригитта сидела на полу и в голос плакала. Вскоре прибежал мельник. В панике оглядевшись, он начал шарить внутри парника: заглянул под перевёрнутое корытце, разобрал сваленные в углу ящики, даже разворошил соломенную подстилку, на которой спал Фред. Ничего не отыскав, он бросился к жене. Опустившись на корточки перед женой, Арнольд спросил:

— Бригитта, с Беттой всё в порядке?

— Что? — Бригитта подняла на мужа опухшие от слёз глаза.

— Где Бетта? Ты её спрятала?

— Арнольд, о чём говорила та волчиха?

Арнольд вскочил и отпрянул от жены:

— Ты что, отдала им Бетту?