Одна литера - страница 40
— В том-то и дело! Кто не знает, что это мужчина, ни за что не догадается. Говорят, в «Сираюки-со» поначалу все считали его женщиной…
Сиоми вынул записную книжку и, напрягая зрение, записал фамилии. Надо постараться разузнать.
— Если вы думаете, что это кто-нибудь из нашего дома, можно достать фотографии и показать официанткам. — Дзюнко вынула из сумки портсигар, щелкнула замочком, открыла и протянула Сиоми.
Он взял сигарету и, постукивая ею о стол, молча смотрел на Дзюнко. А барышня-то, оказывается, неплохо соображает…
Когда Ясиро, пропустив вперед Сэйко Коно, уже выходил из «Дэра», Эбизава его окликнул:
— Ясиро-сан, вы забыли сигареты!
Взглянув на пачку, Ясиро хотел сказать, что курит другую марку, — Эбизава ошибся, но тот подмигнул ему, и он молча взял сигареты.
Уже сидя в редакционной машине, Ясиро закурил, вроде бы машинально повертел пачку в пальцах и на обратной стороне прочитал: «Прошу позвонить с дороги».
Через несколько минут он попросил остановить машину:
— Извините, Коно-сан, мне надо позвонить в редакцию. Чуть не забыл…
Трубку взял Эбизава.
— Эбизава-сан? Это Ясиро…
— Рядом никого нет?
— Нет. Она в машине.
— Меня интересует виски, которое пил Оотагаки. Если вам удастся, возьмите бутылку, по возможности осторожно.
— Виски, которое принесла Коно-сан?
— Да, да! Я думаю, полиция не изъяла бутылку. Вероятно, она до сих пор в комнате убитой.
— Эбизава-сан, вы считаете, тут что-то не так?
— Ну, уверенности у меня нет, но разные мысли в связи с этим возникают. Потом я вам объясню. А с Коно-сан вообще особо не откровенничайте.
У Ясиро от этого разговора остался неприятный осадок. Он теперь не знал, как ему держаться с напарницей. Решил, что лучше всего молчать, пока они не приедут в «Сираюки-со». Коно с беспокойством на него поглядывала, но он это игнорировал. Как вести расследование, он тоже не знал. Собирать информацию для газеты совсем другое дело. Репортера ноги кормят — ходи себе, подмечай, расспрашивай, глядишь и выудишь какой-нибудь интересный факт. Задача ясна: собрать как можно больше информации, обскакать конкурента. А тут… Легко сказать — выяснить, чему так радовалась Аканэ в последний день своей жизни. Да еще разузнать, почему умеющий крепко выпить Оотагаки напился до беспамятства. И как подступиться с расспросами к этой самой Миэ… Ко всему прочему надо быть осторожным с Сэйко Коно. Видно, Эбизава ее в чем-то подозревает…
Ясиро так и промолчал всю дорогу до «Сираюки-со».
Они уже вошли в парадное, а Ясиро все еще не мог решить, как ему себя вести, с чего начать расспросы. Взглянув на регистрационные таблички проживающих в доме, он почему-то совсем растерялся. Табличек было восемь. Три из них — красные. Сэйко Коно перевернула свою табличку другой стороной и сказала:
— Видите, большинство жильцов дома, нет только Дзюнко Нисихары и двух подружек Саёри и Сакаэ.
Она сняла туфли, хотела поставить их в ящик для обуви и удивленно произнесла:
— Просто чудеса с этими шлепанцами…
Чужая обувь Ясиро не интересовала, но из вежливости он заглянул в ящик. Там лежала пара новых розовых шлепанцев.
— Что вас удивило?
— Они не мои. Мои были ношеные. Куда-то исчезли. Вчера вечером пришла домой, а их нет… Эти совершенно новые, вот посмотрите. — Сэйко перевернула шлепанцы подошвами вверх. Подошвы действительно были чистые, на них еще сохранились следы отклеенных этикеток.
— Видно, кто-то позаимствовал ваши и испортил их или потерял. А чтобы не остаться в долгу, купил вам новые. Ну и носите их на здоровье!
Сэйко пожала плечами:
— Выходит, я выиграла.
Ясиро подумал, что все жесты у нее несколько театральны.
— Ну так что — пойдем ко мне? Или прямо к Миэ? — спросила Сэйко.
— Даже и не знаю… — заколебался Ясиро.
Он понятия не имел, с чего начать разговор с Миэ. Впрочем, надо выполнить просьбу Эбизавы — посмотреть, осталась ли в комнате бутылка из-под виски. И он решил сразу пойти к Миэ.
Они постучали в комнату № 24 в самом дальнем конце второго этажа. Миэ тут же открыла и с недоумением уставилась на Ясиро, но, увидев Сэйко Коно, чуть улыбнулась и пригласила их войти.
Повсюду была разбросана одежда. Миэ упаковывала вещи. В углу, под окном, стоял сосуд, обернутый белой тканью. Очевидно, урна с прахом. Значит, покойную уже кремировали.