Огнем и мечом - страница 13

Тан Фальтигерн ап Шоннахт, уже немного подготовленный к подобному ходу разговора, словесные кружева плести не стал. Ответил, я бы сказал даже с облегчением:

– Сестра выросла у меня на руках, фер Вран. От этого я совершил ошибку. Однако теперь ап Шоннахты не будут мешать вашим отношениям. Вам нужно будет ценить и беречь сестренку, род это оценит.

– Многие из родни против нашей связи? – Не смог не уточнить я. Поклонники Богини Смерти Хелы, к которым меня все вокруг относили, с альвами по традиции были на ножах. Те платили им той же монетой.

– Не очень. – Снова не стал вилять тан Фальтигерн. – По вам, фер, как смогли подробно навели справки. Но женщины за Айлин все-таки беспокоятся. Твоя Хозяйка брака вам может не простить.

Я скривился, и даже поначалу не понял, почему меня нежно погладили по кисти. У Айлин был такой вид, словно она сейчас еще раз испортит макияж. Брат, немного смутившись, отводил взгляд в сторону. Мне оттого стало искренне стыдно – мысли что «хорошее дело браком не назовут» и «штамп в паспорте обычно портит отношения» следовало свернуть в трубочку, сжечь и пропустить пепел через прямую кишку. Я переживал о видящем цель и не видящем препятствий соединении двух сердец и точка!

Ну а если серьезно, ничего сильно уж страшного в том, что лейтенант наемников и очаровательная вдова спят с друг-другом, по каким-то причинам не спеша заключить брак, благородное общество не видело. Единственное но – требовалось соблюдать несложные правила приличия, чтобы тех ханжествующих старух не провоцировать, что уже одних только конюхов под свой балдахин заманить способны.

Пускай даже у нас ситуация складывалась несколько сложнее типичной связи брутального воителя с безземельной дворянкой или же такого довольного удачного для права выбора вдовы варианта с наличием у нее опекунства над мальчиком-наследником своего отца. Айлин в наследство от своего убитого нами на недавней войне мужа имела всего лишь преимущественные права на фьеф. Последнее, делало её прекрасным призом для любой безземельной сволочи, которая могла иметь наглость взять на прицел ее земли и замок.

Собственные желания не имеющих сыновей владетельных вдов в свете не стихающих в Империи межевых войн никого особо не интересовали, даже если они «с убийцами супруга по доброй воле не путались». Не имеющей по-настоящему мощной поддержки женщине оставалось только молиться, что в лучшем случае добровольно, в худшем принудительно ставший ее мужем рыцарь окажется достаточно приличным человеком. Ну, типа меня, например. В конце-концов, в отличие от многих я мог хотя бы надеяться, что подхожу под последнюю категорию. Ну а сама Айлин, несмотря на всю разницу менталитетов людей из двух разных миров, как супруга меня вполне устраивала. Замок и земли, автоматически становящиеся форпостом земной разведки, плюс прилагающиеся к этому всему блага (я бы предположил немалые) шли не более чем приятным довеском. Пыхтеть на супружеском ложе под клич – «За Родину!» я точно был бы не готов.

– Надо будет завтра хотя-бы в храм зайти, – вздохнул я.

Что меня окружает мистика, отрицать я, увы, не мог. Специалисты единодушно относили ее к сфере Хелы. Раз уж мне говорят, что все настолько серьезно, было бы весьма логично расспросить, что почем по-настоящему разбирающихся людей. Денег там им пожертвовать или что-то типа того. Хоть бы, потому что я никаких молитв Богине Смерти никогда не обращал, что тут говорить о клятве или чему-то подобному.

– Тоже думаю, что вам надо это сделать как можно быстрее, фер Вран. – Охотно согласился со мной тан Фальтигерн. – О настоятеле храма Хелы Справедливой во Внутреннем Городе разве что в самых глухих углах Империи не слыхали.

– Тут тоже справки наводили?

– А кто бы на нашем месте не стал?

– Прислушаюсь к вашему совету, – согласился я с что уж тут кривить душой – родственником, который только что, пожалуй, вернул долг за свои стрелы посланные в мою спину.

Айлин еще раз погладила меня по руке. Брат это дело заметил и решил, что настало время сменить тему нашего разговора. Гонять из пустого в порожнее ни у него, ни у меня, не было никакого желания.