Огненный остров - страница 38
— Ваня, — обратился он к сержанту, — угостим полковника.
Сержант смутился, а Юсупов обратился ко мне:
— Разобьем Гитлера, — приезжайте к нам в колхоз. Таким бараньим пловом угощу, таким…
У него не хватило слов, чтобы описать, каким пловом угостит меня после победы.
Я поблагодарил солдат и пожелал им успехов.
Через несколько дней мне позвонил Печенюк. Сообщив о тяжелой обстановке у него на участке, майор, между прочим, сказал:
— Тот каменный домик, где вы были, сейчас в тылу у немцев. Мы слышим, как отстреливается его гарнизон. Знаю этих парней — живыми не сдадутся.
Потом мне сказали, что гарнизон погиб.
Много лет спустя в Волгограде, в дни празднования двадцатой годовщины победы в Сталинградской битве, мне передали в президиум торжественного заседания письмо:
«Товарищ генерал-полковник, докладывает бывший сержант 650-го стрелкового полка 138-й Краснознаменной дивизии Иван Ильич Свидров.
24 октября 1942 года мне было приказано с группой из четырех солдат защищать один из домов Нижнего поселка завода „Баррикады“. Тот дом имел важное тактическое значение в обороне полка, и нас предупредили, что удержать его надо любой ценой.
Каждый день мы отбивали по нескольку яростных атак фашистов. Но к вечеру 27 октября у гарнизона иссякли патроны, гранат не было, а мы уже отрезаны от своих. Трое пали смертью храбрых. Я и старшина-казах были ранены. Но бой продолжали. Мы засели в подвале дома. Хоть под землей, а рубеж наш. И удержали его, пока наши контратакой не отбросили фашистов. Много врагов полегло около дома и в доме, который мы защищали.
А доложить командованию, что гарнизон выполнил задачу, я уже не мог. Потому делаю это сейчас.
Тяжелораненого, контуженого, переправили меня на другой берег Волги и эвакуировали в тыл. После выздоровления вернулся в строй и сражался на других фронтах. В госпитале узнал, что наш гарнизон считался целиком погибшим, а родным послали похоронную. Сейчас живу и работаю в Волгограде. Приглашаю Вас к себе в гости.
Бывший сержант 138 сд Свидров».
Я оглядел зал и поднял конверт, как знак ожидаемой встречи.
Да, это был тот самый Ваня, начальник маленького гарнизона на Нижнем поселке. Он, оказывается, дрался и на Ленинградском фронте, был второй раз тяжело ранен под Тарту и уже после войны инвалидом приехал в Сталинград. Работал, учился, стал инструктором промышленно-транспортного отдела Центрального райкома КПСС Волгограда. В городском музее обороны Свидров увидел пробитый осколком гранаты партийный билет своего бывшего командира дивизии. Там же в музее Свидрову сказали, что генерал-полковник Людников жив и приедет на празднование двадцатой годовщины разгрома фашистов в Сталинградской битве.
Так и встретились мы с тезкой.
>Встреча И. И. Людникова с бывшим сержантом 650-го полка И. И. Свидровым (крайний слева) в дни празднования 20-й годовщины Сталинградской битвы.
Сержанта Ивана Злыднева из 344-го стрелкового полка я запомнил не только потому, что у него необычная фамилия. При первой встрече, не смущаясь присутствия командира полка капитана Коноваленко, который меня сопровождал, Злыднев стал жаловаться:
— Скучновато тут одному. Пока светло, бегаю по коридору от амбразуры к амбразуре, поглядываю, постреливаю. То из винтовки, то из пулемета. А ночью маюсь в одиночестве. Дайте напарника.
Он показал свое «хозяйство», рассказал, где обнаружил цели, и опять стал жаловаться:
— Назначили меня комендантом второго этажа, а над кем я комендант? Патронов, опять же, нехватка…
Патронов у каждой амбразуры было достаточно. Коноваленко даже пристыдил Злыднева, но тот не унимался:
— А мне мало. Расход большой.
Я заметил, что патронов на фашистов жалеть не следует, но тратить их надо с толком, доставлять боеприпасы к нам тоже под огнем противника нелегко.
— Для нас ничего не жалко, — возразил Злыднев. — Мы у всего советского народа на виду.
Через несколько дней в боевом донесении командира 344-го полка фамилия Злыднева была названа в описании боя за дом, где он был «комендантом» второго этажа. Вражеские саперы сделали подкоп к этому дому, в подвал проникли автоматчики. Бой шел на лестничной клетке и на верхнем этаже. Пятнадцать гитлеровцев истребил сержант Иван Злыднев. Последний бой он вел на крыше, куда забрался с ручным пулеметом. Еще семь гитлеровцев, перебегавших улицу, были скошены очередями из пулемета. Кончились патроны, и Злыднев, прикрываясь дымоходной трубой, отбивался гранатами. Сержанта ранили, но все же он пробился к гарнизону соседнего дома, перевязал рану и продолжал бой.