Ох и трудная это забота - из берлоги тянуть бегемота. Книга 1 - страница 34

— Что там, что там? — взревел Федотов. — Там все иначе? Вова! Странами правят лидеры, а лидерам нужен успех! Любой ценой! Вспомни, сука, что осталось от нашей страны, когда такие долбаные миротворцы обожрались своих демократических мухоморов! Какой ты херни нанюхался и нам тут втираешь?!. Что ты перед нами актерствуешь?

Зверев давно наблюдал баталии между «старичками». Иногда это его забавляло, но сейчас этот базар ему не пошел:

— Старый, а самому-то не надоело выдрючиваться? Этот мозгоклюй только перед тобой дуриком скачет, а на зоне он и года не протянет. Вылечился наш Вова.

Реплика прозвучала с толикой презрения к скандалистам и неприкрытой угрозой в адрес Мишенина.

Федотов, увидев себя со стороны. Замер. Зрелище было неприглядное — он постоянно велся на мишенинские взбрыки.

Мишенину показалось, что он с разбегу налетел на стену. Растерянно озираясь, замер, осознавая — мир изменился. До этого момента он гнал от себя мысль о соучастии в ограблении, но сейчас ему напомнили. От того, как это было сделано, в душе разверзлась бездна. Бледное лицо приобрело утренний синюшный оттенок.

Как ни странно, но угроза принесла не только горечь, но и облегчение. Еще вчера он разрывался между долгом донести в охранное отделение на предстоящие покушения и увещеваниями друзей. Вчера его сдерживало опасение, что придется доказывать свою непричастность к подполью. В такие мгновенья липкий страх заливал душу, унижал. Теперь все кончилось. Обращение в полицию автоматически приводило на каторгу.

— Ну и правильно, — неожиданно для себя успокоился Борис. — Дмитрий Павлович, давай о деле. Третий день я терять не собираюсь.

Борис, закуривая, демонстративно повернулся к Звереву.

— Степаныч, пойдем на улицу, нечего здесь дымить, — сморщился от табачной вони морпех. — И ты иди, жертва сталинских застенков, нечего дуться. Да инструмент в сенях захвати. Так, всем внимание! Сейчас колкой дров все дружно восстанавливают душевное равновесие!

Глядя с крыльца на лихо орудующего колуном Доцента, Дмитрий удовлетворенно заметил:

— Смотри, Степаныч, а Доцент наш человеком становится.

— Не знаю, — скорее по инерции возразил Федотов. — Не верится. Зацепи ты его завтра, он опять завопит о батюшке-царе.

— Завтра завопит, но потише. А послезавтра промолчит.

— Промолчит, этот, как же.

— Промолчит, промолчит. Ему бы еще местного революционера подсунуть.

— Дима, экспериментатор хренов, — ужаснулся Федотов, представив баталии двух «Доцентов». — Побойся Бога. Убьют же друг друга.

— Не убьют, — загадочно улыбнулся Зверев. — С другой стороны, если убьют, так нам же проще. Cтепаныч, давай, пока светло, расколем по десятку чурок. Эй, Доцент, смена власти, жезл-то отдай, все чурбаки изведешь.

Оставив в сенях колун, Борис обхватил руками самовар.

— Интересный агрегат. И кипяток всегда в наличии, и руки погреть можно.

Его не покидала мысль о предложении тормознуться с выездом на запад. Резоны были. Мчаться за океан без основательной подготовки было недальновидно. Зато был смысл здесь заготовить портфель технических тем, коими следовало бы заняться. В России это было не в пример проще. Вникать в технический мир Борис предполагал пару месяцев. За это же время надо было приобрести надежные документы.

— О предложении временно остаться в России, — Борис замолчал. — Заманчиво. Сделать здесь контору, а в «заграницах» открыть филиалы. Вроде бы все логично, но не обманываем ли мы себя, господа? Может, мы элементарно не хотим уезжать? Вот что, Димыч, давай не будем спешить, а приглядимся. Все равно без надежных документов соваться некуда. А еще я предлагаю распределить задачи. Мне с Мишениным есть смысл заняться техникой, а тебе, документами. Вопросы есть?

— Степаныч, ты мне предлагаешь достать правильные ксивы?

— Так кому же еще? Не Доценту же это поручать. Кстати, Психолог, а как тебе такое предложение. Найти бы нам здесь свежих покойничков с паспортами, что родом из какого-нибудь Мухосранка, из тех, у кого вся родня вымерла в голод. Тогда и записи в церковных книгах будут, и ни одна собака не докопается.

Видя, как нервно затеребил воротник Ильич, Дима злорадно подумал: «Миротворец долбаный, добился обструкции? Вот и сиди теперь. Сопи в две дырочки, но тихо».