Ох и трудная это забота - из берлоги тянуть бегемота. Книга 1 - страница 45

Взяв Зверева под свою опеку, Гиляровский с размахом знакомил его со «своей» Москвой и «своими» москвичами. Как прилежный ученик Димон очень скоро пропитался психологическим настроем того времени, оброс множеством полезных и бесполезных знакомств.

Естественно, во всех этих перипетиях Зверев знакомился и с местными дамами. Итогом явилось удручающее друзей обстоятельство: несколько раз Дмитрий Павлович не ночевал дома. Позже всплыло отягощающее обстоятельство: всякий раз он ночевал у новой женщины. А с другой стороны, куда ему было деваться, коль так сильно хотелось спать. Попутно Зверев искал возможность получения надежных документов.

Ильич тоже не скучал. Он натаскивал Зверева и Федотова в разговорном инглише и дойче, но более всего Ильича захватило писательское ремесло. Каждый вечер он впадал в муки творчества. При этом он осваивал сразу два предмета: владение перьевой ручкой и «местной» грамматикой. Было забавно наблюдать, как взрослый дядька, обмакнув перо в чернильницу, выводит каждую буковку, по-детски старательно, высунув кончик языка. По всему было видно, что Мишенин ловит кайф.

Федотов тем временем изучал местную промышленность. До сего дня он побывал в паре мелким мастерских, так сказать для разминки, чтобы в глазах серьезных людей не выглядеть совсем уж профаном. Сегодня был первый «выезд в большой свет» — Борис с математиком направились на Московский металлургический завод. По меркам начала двадцатого столетия «завод Гужона» (так его здесь называли) был настоящим гигантом. Первая встреча с настоящей технической элитой этого мира у обоих вызывала легкий мандраж.

При безветренной пасмурной погоде сани мягко скользили по выпавшему ночью снежку.

— Ильич, ты не в курсе, как у нас назывался этот флагман металлургии?

— Серп и Молот. Завод был основан недалеко от Рогожской заставы в 1880 году французским подданным Юлием Петровичем Гужоном. Выпускал листовой и мелкосортный прокат. В 1913 году работали семь мартеновских печей, выплавлявших 90 тысяч тонн стали. Москвичи прозвали завод костоломным из-за высокого травматизма.

— Ну, Ильич, у тебя и память!

Попетляв по кривым улочкам Марьиной слободки, сани вырвались на Александровскую, по которой легко заскользили к центру. Дорога здесь была накатанной. Тонконогая лошадка рыжей масти бежала легко. Соломенные крыши незаметно сменились крытыми дранью. Чуть позже стали появляться небольшие особнячки, сначала деревянные, а позже и каменные.

Выехав по Самотечной на Садовую, переселенцы оказались в престижном районе. На тротуарах толчея и людской гомон. На дороге рысящие друг за другом экипажи, громкие посвисты лихачей и сердитые трели местного конного «гаишника».

По заснеженным тротуарам тяжело бухали сапогами мужчины. Все в круглых шапках. Иного головного убора московская Русь не признавала. Нарушая все мыслимые и немыслимые правила уличного движения, два ухаря в суконных зипунах наискосок через улицу везли на салазках гроб. Пробка образовалась мгновенно, но «гаишник» не вмешивался, дело-то житейское, в том смысле, что у людей горе.

Не в пример мужчинам, даже в этой толчее женщины умудрялись выглядеть изящно. В длинных до пят пальто и шубках. Почти каждая в замысловатой шляпке, украшенной перьями. Одни степенно вышагивали по тротуарам, другие с визгом проскакивали перед мордами лошадей. То тут, то там раздавалось привычное:

— Куды прешь, вот я тебя.

Первые этажи зданий занимали бесчисленные лавки и магазинчики. Часто встречались трактиры и ресторации.

Перед каждым заведением висела выполненная маслом вывеска. Завитушки по углам смотрелись наивно, но мило.

Зверев как-то взялся показать здешнему миру настоящую рекламу. На бумаге появились резкие линии. Одетые в кимоно борцы с квадратными челюстями лихо бросали друг друга на маты. Глядя на этот рекламный продукт, Мишенин заметил, что он опасается нашествия всех психов города, а вслед за ними психиатров.

Столицу своего времени переселенцы знали больше по станциям метрополитена, но со здешней познакомились основательно. Обоим периодически казалось, что они узнают отдельные здания, существующие и в их родном времени.