Охота без выстрела - страница 11

Под вечер приходят четверо парней. Слышно, как они долго возятся в сенях, снимая сапоги и валенки, потом мягко переступают порог.

— Большие снега стоят, голодно в лесу…

Впятером они долго разговаривают о лесных заботах, листают подшивки охотничьих журналов. Откладывают несколько с чертежами кормушек.

Я слышу, как в сенях Петрович наказывает ребятам:

— На дальней вырубке валите осинник. Сохатым.

Возвращается с очками в руках, чувствую: какая-то новость.

— Ребята видели на ближнем склоне следы. Не выдержала кумушка, объявилась, значит. Навскидку снимаешь? Попробуй-ка. Тормошу кота:

— Давай-ка, братец, позируй.

Бросаю скомканную газету в дальний угол. Кот нехотя бросается за ней, а я отрабатываю съемку навскидку. То-то, кажется, завтра поснимаю навскидку, то-то же…

А вечером старый охотник поведал мне еще одну, известную до этого только ему одному, хитрость охоты на лис. Возвращаясь как-то из лесу, он напал на след. И долго дивился этому: след вел к селу, почти к дому. Потом резко сворачивал к оврагу, где, занесенный снегом, стоял одинокий домишко, с наглухо закрытыми дверями и ставнями. Долго стоял старик, беззвучно смеясь своей несообразительности.

Много лет назад была в этой окраинной избушке небольшая бойня. Потом район укрупнили и дом забросили. А прошлую осень о нем снова вспомнили. И хотя на зиму его снова закрыли, запах крови и возможность поживиться здесь не давали покоя огненным хитрушам. А большие снега и голодное время прибавили смелости.

Я вспомнил рассказ Петровича о лисах, взятых им в этом году:

— Там, небось?

— Всех до единой здесь. Думал — боле не будет. Ан объявилась… Тринадцатая. Чуешь?

Обговариваем план предстоящей охоты. Встаем рано и начинаем обход вокруг бойни, на большом от нее расстоянии. Если следа в сторону избенки не будет, придется вернуться домой и ждать пару часов.

— Хоть бы был, — горячусь я.

— Уговор помни: терпение и терпение.

Ну а если все-таки будет? Тогда возможно, что лиса там. Но круг придется замкнуть. Если она уже ушла, будет второй след. По первому она никогда не вернется, опасаясь капкана или засады. Конечно, Петрович мог бы с вечера пойти и поставить капкан. Лис привлекает сливная яма с боку избушки, а попадают они туда через единственное отверстие. Здесь-то и ставит охотник ловушку. Но он отказывается это делать сегодня. Во-первых, лиса, несмотря на недюжинную сноровку Петровича, может все-таки миновать капкан (а это было много раз, и охотник рассказывал мне об одном таком случае, восхищаясь хитростью кумы) и тогда во сто крат станет осторожней. А, во-вторых, охотнику очень хочется, чтобы я сделал снимок. Даже убегающий зверь красив и величественней, не то что затравленный и попавший в капкан.

— Ну как, сможешь навскидку? — интересуется Петрович напоследок перед сном.

— Вроде бы, — отвечаю несколько уклончиво.

Всего не предусмотришь перед охотой. И хотя волнение, всегда охватывающее в таких случаях, будит воображение и не дает уснуть, пересиливаю себя: поутру голова должна быть свежей, глаз острым, руки и ловки и быстры.

Будто только-только заснул, и на тебе — толчок:

— Пора…

Долго ощупью разыскиваю одежду. Теплые портянки с русской печки и валенки — все это еще больше клонит ко сну. Тихонько, чтобы не разбудить хозяйку, пробираемся на кухню. Но из-за тонкого простенка ее спокойный голос:

— Зажигайте свет. В чугуне еда. Чай в термосе…

Две кружки крепкого чая, и сон снят как рукой. Теперь и под курткой тепло, как в валенках. Пес долго провожает нас умоляющим повизгиванием, но он сегодня не нужен. Идем напрямик к лесу. Глаза уже привыкли к темноте.

Потом поднимаемся в гору, и я удивляюсь легкости шага. Подбитые мехом, лыжи ни на сантиметр не дают заднего хода. Совершенно не нужны палки, руки полностью свободны. В одной фоторужье, второй прикрыл камеру, чтобы не замерзла.

Сначала решили просто проверить расставленные Петровичем еще раньше капканы, а когда начнет светать — к домику. Для съемки нужен хотя бы минимальный свет. И только после того, как мы изрядно намотались, петляя запутанными, одному Петровичу известными, следами, он смотрит на восток, прикидывает что-то в уме и говорит: