Охота - страница 41

— Между мной и Малахи ничего нет. Мы просто друзья, а Малахи злит его специально.

— Ага, но ты не можешь разозлить того, кому все безразлично. Поверь мне — ему не безразлично. Он просто должен найти свой путь справиться с этим или рассказать тебе об этом.

«И как долго я должна ждать?»

Прошло минут двадцать, прежде чем Лиам и Малахи нагнали нас, а к тому времени после полудня мы уже подошли к Вашери. Мы перехватили по паре апельсинов по дороге, но все еще были голодны.

— Рисовые лепешки, — снова произнес Гэвин. — Просто напоминаю, что в списке важных дел это номер два. Проведать Синду было номером один.

— Это так великодушно, — сказал Лиам. Это были первые слова, которые он произнес за это время.

— Дипломатия — мое особое искусство, — ответил Гэвин. Во что никто не поверил.

Мы достигли окраины леса и увидели дом, который возвышался среди деревьев, словно корона. А откуда-то с полей ветром до нас доносились звуки плача и стенаний.

— Нет, — проговорил Малахи, подталкивая нас, наклонившись вперед и напрягшись. — Нет, нет, нет.

Он ринулся вперед, с резким щелчком распахнув крылья, которые тут же подняли его в воздух.

«Синда», — была моя первая мысль. Ей могло стать хуже.

Я побежала вниз по тропе прямо к плантации, игнорируя крики Гэвина за спиной. Я пронеслась мимо тростника высотой по колено и остановилась напротив амбара рядом с Малахи.

Первыми я увидела Тенгу, стоящих полукругом, соединив руки, у которых перья стояли дыбом. За ними следовали Паранормальные, плача и безутешно рыдая, а затем показались двое мужчин с покрытой покрывалом доской на плечах, на которой покоилось тело.

Он был белым, словно мел, а руки были перекрещены на груди, его волосы спадали на плечи мужчин, которые его несли. Это была не Синда, это был Джоса.

— Нет. — снова проговорил Малахи, всхлипнув на выдохе. А затем присоединился к процессии скорбящих.

— Ох, черт, — пробормотал Гэвин, когда они с Лиамом присоединились ко мне.

Все больше Паранормальных присоединялось к процессии, а мы молча смотрели, как Джоса удаляется от сарая по тропе среди тростниковых полей.

Я посмотрела на Гэвина, не зная, что принято делать в таких ситуациях.

— Ничего страшного, если мы последуем за ними, — сказал он. — Но давайте держать дистанцию.

Тенгу начали петь, выражая безутешность и боль от потери, пока группа двигалась сквозь поля под лучами яркого солнца. Пара, несущие Джосу, должно быть, мучались от жажды, но никто не собирался жаловаться. Основываясь на том небольшом количестве информации о Консульстве, что я знала, я догадалась, что эта задача воспринималась как привилегия, одним из способов почтить павшего друга.

Засеянные поля уступили место кривым и суровым деревьям, где природа одерживала победу над вмешательством человека с его агрокультурой. Нас вновь окутало влажностью, и даже воздух изменился, становясь тяжелее, запахло травами.

Мы, пробираясь сквозь лес, вышли к небольшой поляне, где виднелись расколотые камни, покрывающие землю. Это было кладбище, очень старое, которое, скорее всего, использовалось плантаторами с момента ее освоения. Здесь не было надгробий и даже каких-либо обозначений почти не находилось. Просто небольшой участок земли, где можно было упокоить умершего под живыми дубами и мхом.

Но они не собирались придавать Джосу земле. Они построили небольшую платформу из бруса и фанеры и аккуратно разместили доску с его телом поверх нее. Тенгу придвинулись ближе, поправив его волосы и одежду, приводя в порядок.

Вперед вышел Пара, которого я раньше не видела, и принялся говорить с присутствующими на их языке. Запоздало я осознала, что в толпе не было Синды. Я задумалась о том, была ли она до сих пор так больна, что не смогла присутствовать на похоронах собственного отца.

Гэвин снял свою кепку. Я сделала то же самое, моя коса упала на плечо.

В какой-то момент Тенгу посмотрели в нашу строну, от чего напряжение возросло.

Они снова словно сошли с ума — перья ощетинились, как холка у животных, голоса, которые недавно пели, перешли на крик. То ли от страха, то ли от ярости, я не была уверена, но они не хотели нас здесь видеть. Не хотели, чтобы мы смотрели. К нам развернулись другие Пара, удостоив нас недоброжелательными взглядами, давая понять, что они не приветствуют ни наше вмешательство, ни наше присутствие.