Охотница - страница 31

Через некоторое время потянулись посёлки, плавно переходя один в другой. Временами они прятались за деревьями, и забавно было видеть автобусную остановку, стоящую, казалось, прямо на лесной опушке.

«На следующей развилке езжайте прямо, — прошептал навигатор. — Покиньте Пятницкое шоссе».

Уже почти на месте, поняла я. Наша дача стояла на берегу Истринского водохранилища. Ещё несколько минут езды по тряской дороге, и навигатор ласково шепнул, что я прибыла в пункт назначения.

Машина остановилась перед новым двухэтажным домом посреди довольно обширного, хотя и не очень большого участка — никто в нашей семье не питал страсти к садоводству. Калитка оказалась не заперта. Мой приезд не остался незамеченным — когда я подошла к дому, входная дверь распахнулась, и на крыльцо вышла женщина. Я остановилась у ступенек, и некоторое время мы молча рассматривали друг друга. На этот раз бежать она явно не собиралась.

— Добралась наконец, — нарушила молчание мой двойник. — Я думала, ты явишься раньше.

Я пожала плечами.

— Ну, заходи, раз уж приехала, — она отвернулась и исчезла внутри, оставив дверь открытой. Я не преминула последовать приглашению.

Хотя мы ни разу на моей памяти не пользовались дачей в холодное время года, папа, будучи человеком основательным, провёл в неё и отопление, и горячую воду, так что наша дача на деле была полноценным загородным домом. Сразу за дверью был небольшой холл, куда выходили двери кухни, гостиной и столовой. Спальни были наверху. Я стащила перчатки и скинула короткую шубку, повесив её на рогатую кованую вешалку, стоящую в углу у двери — помню, мама приобрела её на какой-то распродаже. Сапоги я снимать не стала. Дверь кухни была открыта, изнутри доносилось звяканье. Так и есть, временная хозяйка была там. На столе стояла чашка с остатками чая, и лежала початая пачка печенья.

— Чай будешь? — как ни в чём не бывало, спросила двойник. Я покачала головой.

— Ну, как хочешь. Так как ты сумела их всех обмануть?

— Кого — их?

— Всех. Маму с папой. Макса.

— Я никого не обманывала, — я, не дожидаясь приглашения, уселась за стол. — А вот ты откуда взялась?

— Я? От папы с мамой.

— Каких?

— Моих, — в тон мне ответила она, усаживаясь напротив. — Андрея Ильича и Марины Борисовны Белоусовых.

— Врёшь.

— Да ну? — она приподняла бровь. — А вот бабушку с дедушкой моих как звали?

— В смысле — моих? Ильёй и Оксаной по отцовской линии, Семёном и Натальей по материнской. А как звали кошку, которая жила у нас и умерла, когда я в начальную школу ходила?

— Не знаю, как твою, а мою Пуся. Когда я болела скарлатиной?

— Ты — не знаю, а вот я ею не болела. Ветрянкой — да, было дело в детском саду.

Она хмыкнула. Мы ещё некоторое время перебрасывались вопросами и ответами, всё больше убеждаясь, что знаем друг о друге если не всё, то явно больше, чем положено людям со случайным сходством. По крайней мере, она верно назвала и номер гимназии, в которой я училась до перехода в обычную школу, и имена моих тогдашних однокашников, которых я запомнила, безошибочно ответила, кто из них был моей лучшей подругой, а кто — злейшим недругом. И, судя по её вопросам, она знала и о моей первой влюблённости в зарубежную кинозвезду в возрасте тринадцати лет, и об увлечении фолком, и о теме доклада, сделанном на втором курсе универа…

— Любимая книга в пятнадцать лет?

— «Мастер и Маргарита». Как назывался отель, в котором мы жили на Канарах?

— Э… Не помню, — созналась я. — Какая-то там «Плаза».

— Да, — после короткой паузы кивнула она. — Я тоже не помню.

Я невольно усмехнулась. Проверить меня не на то, что я знаю, а на то, чего не знаю — это она неплохо придумала.

— Зато помню название соседнего, — добавила она. — «Принцесс Плаза».

— Да, да. На ней ещё такая корона была стилизованная на крыше. Но мне она больше напоминала шутовской колпак.

Мы посмотрели друг на друга уже без прежней враждебности, но с некоторым замешательством. Похоже, обоюдный план припереть самозванку к стенке и вытрясти из неё правду разваливался на глазах. Окажись здесь третейский судья, ему было бы весьма трудно вынести вердикт, так кто же из нас, собственно, самозванка.