Охотничья луна - страница 5

Никогда не любила атлетов. Черт, если честно, я и мужчин-то не жаловала. Такое бывает с девушками, женихов которых у них на глазах рвут на кровавые ошметки прямо в собственной столовой. Тем не менее, я осознавала, что пялюсь на этого парня, завороженная крепкими мускулами его пресса. Взгляд притягивали и его взлохмаченные каштановые волосы, и странно светлые карие глаза, мерцающие в неверном свете луны почти желтым. Я догадалась, что при дневном свете они имеют обыкновенный ореховый оттенок.

Высокие скулы, угловатое лицо. Словно он недоедал и недосыпал. И, несмотря на светлый цвет, в его глазах таилась глубинная тьма. Но все же он был красив той красотой, что превосходила понятие «симпатичный» и совсем чуть-чуть не дотягивала до «великолепный».

Он умудрился натянуть какие-то черные брюки, хотя пуговицу застегнуть не успел, а туфли, наверное, остались там же, где рубашка. Что и объясняло, как он смог подобраться ко мне так близко, а я и не услышала.

Обуреваемая подозрениями, я не убирала дуло от его левой ноздри.

— Вы кто?

— А вы? — парировал он.

— Я первая спросила.

В ответ на мою детскую реплику он лишь приподнял бровь. Удивительно спокоен для парня с пистолетом у лица. Возможно, он не думал, что у меня там серебряные пули.

При этой мысли пальцы крепче сжали рукоятку. Неужели это тот самый мужчина из переулка? Тот, о котором я подумала, что он обратился в волка и убежал в лес?

— Не возражаете? — Он схватил дуло, отодвинул его от своего лица и одним движением вырвал пистолет из моей руки.

Я напряглась в ожидании атаки, но он вернул мне оружие рукояткой вперед. В жизни не видела никого, кто умел бы двигаться так быстро. Среди людей, если точнее.

Будь он оборотнем, то уже выстрелил бы в меня или напал бы вместе со своей подружкой. Я расслабилась, но только немного. Он по-прежнему оставался незнакомцем, и бог его знает, что он забыл тут, в лесу, ночью и босиком.

— Кто вы? — повторила я.

— Дэмьен Фицджеральд.

Дэмьен? Разве это не имя демона? Или по крайней мере так было в каком-то фильме ужасов семидесятых, который я не захотела смотреть. Никогда особо не любила кровавые сцены, даже до того, как нечто подобное начало регулярно происходить и в моей жизни.

Имя Фицджеральд объясняло светлую кожу и темные волосы, даже рыжеватые пряди, выгоревшие на солнце. Но глаза были неправильными. Им положено быть синими, как Ирландское море.

Их цвет волновал меня почти так же, как и плещущаяся в их глубине душераздирающая печаль, огонек вины. Прежде я уже тысячу раз видела это выражение глаз.

В зеркале.

Он сложил свои потрясающие руки на гладкой груди, глядя на меня сверху вниз. Не очень высокий, около ста восьмидесяти сантиметров, но я даже в ботинках едва достигала ста шестидесяти двух.

Мне жутко не нравилось быть низкорослой, хрупкой, почти блондинкой. Но я уже давно знала, что огнестрельное оружие замечательно уравнивает силы. Неважно, что я вешу от силы пятьдесят килограммов — нажать на курок мне это не помешает. Несколько лет занятий дзюдо тоже не навредили.

В дни, когда я еще была мисс Тайлер, я делала мелирование, красила губы розовой помадой и носила высокие каблуки. Пришлось сглотнуть, чтобы подавить рвотный рефлекс.

И смотрите, что мне это дало. Шрамы и внутри, и снаружи.

— Зачем вы сжигаете мертвого волка? — спросил он.

Я глянула в костер. Сложно было сказать, что именно я там жгла, но, возможно, этот Дэмьен околачивался тут дольше, чем я думала. Поэтому я выдала ему те же самые сказочки, что обычно скармливала гражданским.

— Я работаю на ДПР.

Он поморщился — как я уже давно поняла, обычная реакция на упоминание Департамента природных ресурсов. Но не повел себя как большинство людей после знакомства — не стал сбегать без оглядки, сверкая пятками, — а продолжил вопросительно сверлить меня взглядом.

— Что? — наконец не выдержала я.

— Почему вы сжигаете волка? Я думал, они под угрозой исчезновения.

— Охраняемый вид.

Его непонимающий взгляд дал понять, что Дэмьен не в курсе тонкостей законодательства по поводу популяции волков. «Охраняемый вид» означал, что волков могут убивать только определенные люди — например, я, — в определенных обстоятельствах. Что же до обстоятельств…